– Почему тогда ты сказала, что мы можем опоздать на него?
– У меня оставалось всего 15 минут, чтобы выбрать и привести сюда человека, реально нуждающегося в помощи. Потом шанс был бы упущен для нас обеих. И вот: мы здесь. Теперь выбор за тобой: плывём или сходим на берег?
– Почему именно лайнер? Он же просто для красоты.
– Это могло быть что угодно, но основатели проекта решили, что лайнер – лучшая ассоциация с дорогой к новой жизни, к новой себе. С него начинается путь в океан возможностей. Не лайнер плывет, плывут люди в нём в поисках счастья. Готова продолжить?
Даже маленькая надежда на то, что я могу что-то изменить, толкала идти дальше.
Я утвердительно кивнула. И понеслось. Я не забуду этот вечер. Никогда. Страх и боль, жалость и презрение, осознание и разочарование. Эмоции крутили-вертели в водовороте воспоминаний, надежд, страхов. Впервые за долгие годы я училась слушать и слышать себя. Не прятаться, не закрываться, а идти на контакт.
Сколько карт сыграло в тот вечер? Не помню, не считала. Но говорящие картинки до сих пор всплывают перед глазами. О чем подсознание говорило со мной? Что пыталось донести? С каждой картой я входила в азарт. Тянула одну за одной. Картонные уголки загибались и мокли от нетерпеливых рук. Дыхание учащалось. Я не могла остановиться. Хотелось ещё, ещё, ещё больше ответов на вопросы.
Ещё… в голове что-то стрельнуло, и из носа полилось тепло. На ощупь жидкое, на вкус солёное. Я запрокинула голову. Игра закончилась.
Раздался хлопок. Свет залил комнату.
– Первый час. Останешься? На лайнере много пустых комнат. – Марго аккуратно складывала карты и прибирала на столе.
– Спасибо. Я не в состоянии куда-то идти.
Марго понимающе кивнула и проводила в каюту.
Я будто пришла в гости к друзьям. Уют во всем: от домашних тапок до пижамы на стуле. После душа хотелось одного: уйти во власть Морфея.
Обычно я плохо сплю не дома, но после усиленной работы мозг желал скорее отключить тело и перезагрузиться.
Поволока пелены застилала глаза, но события дня не отпускали. Картинки с карт мелькали одна за другой. Они раздражали, мешали уснуть, но избавиться от них не получалось. Везде была я.
Вот из колоды вылетела карта, на которой я руками закрываю себе глаза; на следующей – уши, а потом – рот. Я будто обезьянка, что не видит, не слышит и не говорит. В отчаянии пытаюсь отогнать надоедливые картинки, но прилетают новые: каждая последующая страшнее предыдущей.
Больше всего запомнилась карта, в которой я сижу в высокой башне. Она пылает в огне. Я кричу из окна о помощи, но рядом никого. Спрыгну – разобьюсь, останусь – сгорю заживо.
