Я не хотел, чтобы моя личность стала частью потустороннего духа. Итак, с психикой куча проблем, в-основном благодаря чёрному принцу и прочим не радостным событиям в моей жизни.
— Попробуем узнать, что ты такое…
Пока я пытался понять — где же чёрт возьми мой меч, попутно размышляя о природе пленившего меня существа, Иви устроилась на полу и сложила указательные и большие пальцы моих рук в треугольную фигуру, предварительно положив под язык какой-то маленький, горький листок.
Сушёный листик оказался далеко не простым… зрение повело в сторону спустя минуту, а ведьме только оно и было нужно. Вытянув руки в сторону сундука, она взглянула на него сквозь треугольник, словно тот был своеобразным объективом.
— Ма на! Ку сан дар! — Был во всём этом опьяняющем действе какой-то свой, удивительный ритм. — Ма на! Ку сан дар!
Оглушающие, резкие паузы между словами заклинания, были похожи на короткие гвозди, вколачиваемые в дерево одним метким ударом.
Пьяная муть в глазах, вызванная действием подложенного под язык древесного листа, вдруг разошлась в стороны и усилилась, полностью смазывая всё за пределами сложенного пальцами знака. В треугольнике же — наоборот, изображение стало кристально чётким.
Вот только в этом «чётком» изображении, с сундуком творилось неладное…
Замок в виде зубастой присоски, уходящий куда-то в недра массивной крышки, внезапно судорожно вздрогнул и сделал вздох. Львиные головы остались сами собой, но поверхность сундука набухла и потемнела, выгибая стенки. Крупные руны, выточенные на углах, стали основанием для полезших наружу паучинных лап…
— Ма на! Ку сан дар!
Зверюга рванулась в нашу сторону со скоростью пушечного ядра. Молниеносно и без всякого предупреждения, но ведьма была готова. Она просто сдвинула пальцы как бы сжимая треугольник, и чудище исчезло вместе с изображением. Нас снова окружала комната, а напротив стоял диковинный, но неподвижный сундук.
Но меня поразило другое. Ведьма испугалась! Она задержала дыхание, когда тварь рванулась в нашу сторону и это странное, уже забытое мной физическое ощущение страха, меня развеселило. На секунду я даже забыл о собственном положении и о том, что нахожусь под постоянным наблюдением.
— Если бы я не знала, что я тут одна, то подумала бы что ты одержим. Что смешного ты увидел?
— Твой страх!
Продолжая улыбаться, я ответил, и то, что мой ответ прозвучал вслух, стало для нас обоих полной неожиданностью.
Когда один и тот же человек говорит двумя разными, хоть и схожими голосами, это само по себе отдаёт лютой жутью. Не говоря уже о мимике и движениях тела.
