Красну девку на чердак
Да наказывает так:
«У тебя соколье око —
Глянь-ка сверху в степь далёко,
Дым там виден или пыль?
Не горит ли то ковыль,
Иль табун по степи бродит,
Или ветер колобродит?
Да вернись немедля вспять
Мне об этом рассказать».
Красна девка побежала
И, не мешкая нимало,
Через самый краткий срок
Воротилась на порог:
«Государыня царица,
Не от ветра пыль клубится,
Не горит ковыль сухой,
Не летит табун лихой.
Там в степи хоругви плещут,
Там сквозь пыль доспехи блещут —
Войско царское идёт
Пыль дорожную метёт».
Полететь бы лёгкой птицей
К войску царскому царице,
Мужа милого обнять
Да без счёта целовать.
Но суров обычай строгий,
И царица ждёт в тревоге
На переднем на крыльце, —
Ни кровиночки в лице.
Вот всё ближе рать подходит.
Глаз царица не отводит.
Впереди всех виден ей
Воевода Елисей.
Борода его седая
Вьётся, по ветру летая,
Щит блестит, огнём горя,
Но с ним рядом нет царя…
Стонет сердце у царицы…
Ей с крыльца бы вниз спуститься
Да бежать скорей бегом
Расспросить бы, что с царём.
Но суров обычай строгий,
И по-прежнему в тревоге
Ждёт царица на крыльце, —
Ни кровиночки в лице.
Воевода подъезжает,
Не спеша с коня слезает,
На крылечко всходит он
И царице бьёт поклон.
А она, дохнуть не смея,
Узнаёт на Елисее
Царский панцирь, меч и щит
И едва жива сидит.
Еле-еле с места встала,
Воеводу обнимала,
Принимала щит и меч
И вела такую речь:
«Отдохни, наш воевода,
Верно, ты устал с похода».
Воевода ей в ответ:
«Государыня мой свет!
Отдохнуть ещё успею,
А по чести разумею,
Что не след тебя томить —
Нужно сразу говорить.
Как ушли мы из столицы,
Царь довёл нас до границы;
На границе за рекой
Стан раскинул боевой;
В чужедальние просторы
Выслал конные дозоры,
А меня по вечеру
К своему призвал шатру
Да велел полки расставить
И на поле боем править.
«Ты всех боле, — молвил он, —
В ратном деле искушён,
Так тебе и править нами».
Сам же он решил с врагами
Биться ратником простым —
В честь себе, в пример другим.
Тщетны были увещанья —
Царь грозил за ослушанье
Мне опалой. Да велел,
Чтоб я тотчас же надел
Все его доспехи ратны;
Так, мол, будет всем понятно,
Что даётся мне царём
Власть на поле боевом.
Я не смел перечить боле,
Покорился царской воле,
Принял панцирь с царских плеч,
Взял и шлем, и щит, и меч.
Смертным боем три недели
Бились мы и одолели
Ненавистных басурман.
Видел я, как царь Иван
В битву ринулся без страха,
Как разил врага с размаха,
И как враг бежал пред ним,
Словно бурею гоним.
Басурман легло без счёту.
Мы отбили им охоту
Нашу землю воевать —
Впредь не сунутся опять!
