Наконец, молодой человек, кого-нибудь шлепнувший, непременно приводит в состояние экстаза благодарных зрителей из ментовки. Точнее, не из поганой конторы в серой форме (у-у, суки! Всех бы в нужнике перетопил, если б только так нужник, как суть человеческого существования, не уважал), а наиболее ее приличной части, с вкрадчивым кошачьим именем и такими же когтями. А может и гепеу, пардон, фесебе подключат. Те, к которым я должен по идее обращаться («Окропить помещение! И пять мотоциклов с пулеметами!») за поимкой вампиров и наркоторговцев могут, меня послушав, и в дурдом упечь, а то, что еще веселее, и им же в руки сдать, чтобы поступили со мной по их усмотрению. Еще враги. Это три.
Бывает. Восемь бед — один ответ. И еще: сменить обойму и каждой беде — контрольный в голову.
Для устранения всех неприятностей с законом, буде таковые возникнут, я изобразил средне потертое, как после года-двух использования, удостоверение лейтенанта Особого отдела Службы внутренней безопасности ФСБ. Не знаю, есть ли в природе такие отдел и служба в ФСБ, но звучит чрезвычайно таинственно и угрожающе. Авось ментов пару раз прокатим.
В своем мире я привык спать с оружием, поэтому надо было чем-то обороняться в вашем, чужом и враждебном. Я остановил выбор на ТТ. Безотказная, простая, хоть и тяжеловатая, артсистема с хорошим боем (насколько помню, редкий бронежилет держит пулю ТТ), правда, останавливающее воздействие низковато. Но этому я готов помочь. Очень распространенные на черном рынке и дешевые патроны.
Свою пагубную роль сыграли въевшиеся в сознание боевики с ливнями гильз из затворных окон и платками неяркого дульного пламени. Я привык к фонтанам штукатурки и вою компактных «Узи» и «Ингрэмов». Чтоб темп стрельбы — так 1200 в минуту, чтоб магазин — так на 32 патрона, и разрывными, разрывными от бедра, веером… Короче, переделал я ТТ, простите, если сможете, товарищ Токарев. Магазин распух до 13 патронов, а ствол на два пальца выпер вперед. Я радостно ловил ухом четкие щелчки автоматики пистолета, когда увесистая железяка, пометавшись своим красным глазом, растущим из-под полуметрового глушителя, по дальней стене, с сытным чавком выплевывая гильзу, дернувшись, вставляла новый патрон на место только что отстрелянного. Думал я этот шедевр часа полтора, прежде чем он соткался из воздуха.
Может, жить по тысяче лет и хорошо, но уму-разуму это не учит. «Повелитель всего мира» любезно подарил мне тетрадочку (а я, дурак, еще отказывался), по прочтении коей и небольшого сеанса углубленных логических размышлений пришел я к трем выводам: вся кровососущая братия явно не переносит серебра в крови, полной кровопотери и солнечного света, скорее всего ультрафиолета. Вот и получились пульки: серебряная рубашка, внутри — залитый свинцом тяжеленный вольфрамовый сердечник, на носу — герметично закрытая пластиковым колпачком экспрессивная полость с начинкой из шестнадцати миллиграмм метацианида. Этой дряни, ей-ей хватило бы миллиграмма на ведро воды, чтобы рюмкой слона завалить…
