— У тебя нервы в порядке?
— Не жалуюсь. А что?
— Сейчас, через двадцать шагов, будет выход в тоннель метро. До следующей двери — примерно столько же по тоннелю. Надо еще перебежать путь и перепрыгнуть контактный рельс. Сам понимаешь, идти рядом с подземной гильотиной, едущей с полной скоростью, удовольствие то еще. Тебе она не повредит, но уволочь может далеко.
— Никогда еще не ходил под гильотиной. Веди.
Николас снова повел нас вперед. В конце штрека ожидала еще одна ржавая дверца и рубильник. Открыв ее, Николас поставил нас с Беллой в нишу возле дверцы, сказав прижаться друг к другу как лучшим друзьям, взвизгнул рубильником и снова погасил свет. Дверцу закрыл на ключ. Где-то в отдалении послышался шорох, постепенно переросший в грохот и вой. Мимо пронесся, мазнув сливочным маслом своих огней, поезд.
— Бежим до двери. Если слышишь поезд — падай, где стоишь, и постарайся прижаться к стене.
Пробежка до следующей двери прошла благополучно. Николас опять поковырялся в столетнем замке и открыл новую дверцу. Еще один штрек. Он закончился за поворотом, через пятьдесят метров. Дверь, которая, похоже, могла без особых для себя последствий выдержать артобстрел, изготовлена из нержавеющей стали, снаружи одни заклепки, колесо запирающего «краба» и заслонка-глазок, двадцать на двадцать сантиметров.
Глазок моментально ожил, сперва, как и полагается в нашем гостеприимном мире, оттуда высунулся ствол пулемета, а потом предложили стоять и осведомились, кто идет.
Николас ответил какой-то фразой на латыни, похожей на пароль. Ствол тут же исчез, а колесо завертелось. Дверь бесшумно отворилась, и нас встретили несколько стволов, направленных на нас. В маленькой караулке было несколько охранников, один стоял у двери, остальные целились в нас и за нас, чтобы никто не проскочил следом.
Увидев Беллу, которая вошла последней, охрана сразу размягчилась и опустила оружие. У этих ребят при взгляде на меня на лице вырисовывалось плохо скрываемое недоумение, они не могли понять, кто я такой и что мне нужно. Хотел бы я сам понять… Белла резким жестом распределила их снова по местам и пошла впереди.
Открыли вторую толстенную дверь, и мы очутились в убежище. Ковры, стены с цветами, провокационно журчащая вода, мягкий свет от ламп с зелеными колбами, воздух совершенно нейтрален, с легким запахом не то благовоний, не то духов моей спутницы. Запах я, кстати, узнал. Так же пахло в комнате лионской харчевни триста лет назад.
