Я выставила руки впереди.
— Это была расплата за то, что ты назвал мою задницу жирной.
Он посмотрел на меня, как на тупого десятилетнего ребенка.
— Но у тебя отпадная задница.[6]
Я вспыхнула, он просто, черт побери, не понимает.
— Жирная она или нет, но ты не должен был говорить мне этого. Говорить подобное человеку просто ужасно.
Доминик потёр виски, словно от нашего спора у него начинала болеть голова.
— Я говорил тебе две недели назад в продуктовом магазине, что, когда я называю твою задницу отпадной, я говорю это в самом лучшем смысле из всех, черт побери, возможных.
Я застонала, не понимая его логику.
— Это Ирландия, приятель, жирная здесь означает лишь жирная.
Он покачал головой, а затем, глянув на мою сумку, бросил мне. Поймав, я закрыла её.
— Могу я получить свои кнопки?
— Нет.
Я посмотрела на этого вороватого ублюдка.
— Отлично, можешь оставить их себе. В любом случае, они мне больше не нужны.
Он прислонился к стене напротив меня, и, когда его задница соприкоснулась с ней, поморщился. Я попыталась скрыть ухмылку, но с треском провалилась.
— Ты же понимаешь, что я отомщу тебе за это, так ведь?
Мои глаза расширились, что заставило его усмехнуться.
— Серьезно? Но я не очень хороша в подколах, у меня заняло целую неделю, чтобы придумать чертежные кнопки!
— Это и не моё тоже, но я отплачу тебе другим образом.
— Ты собираешь сделать мне больно или что-то вроде того?
Доминик лишь улыбнулся, чем заставил меня занервничать.
— Нет, я не буду делать тебе больно. Я мог бы просто отплатить тебе своим вниманием, так как ясно, что тебя это раздражает.
О, мой бог!
— Я воткну тебе ручку в глаз, если ты начнешь доставать меня ещё больше, клянусь! — предупредила я его.
Доминик ухмыльнулся.
— Детка, мне плевать, думаю, я смогу выстоять против тебя.
Черт, он прав. Он был больше меня и, понятное дело, сильнее.
У меня было против него ни единого шанса, если бы я захотела причинить ему боль, и мы оба знали это.
— Я донесу на тебя! — предупредила я.
Он рассмеялся.
— Ты мне нравишься, красавица.
Ему нравилось мучить меня, ублюдок.
— Перестань называть меня так!
— Почему?
Серьёзно? Он ещё спрашивает?
— Потому что мне не нравится!
Доминик улыбнулся мне.
— Именно поэтому я и зову тебя так. Кроме того, тебе походит.
Я ненавидела то, что моё лицо залилось краской.
— Заткнись!
Я отвернулась от него, на что он лишь усмехнулся.
— Да ладно, ты должна знать, что ты красивая.
Этот придурок сейчас дразнит меня!
— Брось это, Доминик, — прорычала я, всё еще стоя спиной к нему.
