Я тоже ей что-то рассказывала. До того мгновения, когда вдруг увидела, что она перестала меня слушать.
— А вот воспитательницы, — сказала она медленно, — их ведь здесь много. Так я к какой попаду?
— Не знаю. Но в конце концов…
Каюсь, я хотела слукавить: это, мол, не имеет значения.
Она не дала мне договорить.
— А к вам?..
На этом месте в кабинет вошел Б. Ф. Он кинул беглый взгляд на торчавшие из папки листы. Надо отдать ему справедливость: смекает он быстро.
За одно я ему благодарна: при девочке он ничего не сказал. Все, что мне было положено, я получила после, уже без нее. Я смиренно слушала, не пытаясь оправдаться. Все равно прощения мне не было.
Когда он окончил, я с облегчением вздохнула. Кажется, даже нечаянно улыбнулась.
— Не понимаю, чему вы радуетесь? — сказал он неприязненно.
Этого я ему, разумеется, не сообщила. Все время, что он мне выговаривал, я опасалась только одного: вдруг он скажет, что ему в конце концов надоели мои «методы», и не пора ли мне подобру-поздорову убраться отсюда. Моими методами он называет все мои промахи и оплошности. Надо сказать, я с ним соглашаюсь далеко не всегда. В частности, то, как я поступила на этот раз, я не считала ошибкой, ни тогда, ни теперь.
Я поднялась.
— Ну уж нет, — остановил он меня.
Открыл шкаф, вынул рулончик клейкой бумаги и велел привести в порядок содержимое папки. Хорошо, что я порвала бумаги только вдоль. Могла ведь еще и поперек.
Я не ушла из кабинета, покуда аккуратнейшим образом не склеила все страницы. На удивление всему персоналу училища. Это был понедельник, когда он вызывает к себе работников и слушает отчеты. Что и говорить, понедельник день тяжелый… Впрочем, почему же! Когда я наконец уложила склеенные листы в папку, я отважилась спросить: к кому из воспитателей он направит новенькую?
— К вам, к кому же еще. Вы ведь уже провели с ней предварительную работу, — добавил он не без яда.
Но почему я вспомнила о Ларе, которой давно здесь нет, да еще так подробно? Наверно, из-за моей новенькой, Венеры. Насколько легче было бы мне сегодня, если бы рядом была Лара. Я никогда не просила ее помочь мне, да она и не подозревала, что помогает. Удивительно чувствовала она людей, и так естественно у нее получалось — подойти именно к той девочке, которой была нужна.
Сейчас она подошла бы к Венере.
С того места и начинаю, на каком тогда остановилась.
Вспомни, Валера, тот вечер последний у Цыпы на кухне. Мне наутро к следователю идти, вполне может на суд меня передать, ты ж знаешь, что за мной числится. А там уже не спецухой пахнет, там, считай, ты уже в колонии прописался. А он часа два меня поманежил да пожалел девчоночку молоденькую — не послал на суд, в комиссию передал по несовершеннолетним.
