Понимая этот механизм и, генерал Аритомо и легат Аоки с большой долей вероятности предполагали, что тот, кого в этот раз сделают козлом отпущения выйдет из комнаты последним. Правда был вариант, что в жертву будут принесены оба, но шансы на такой сценарий были значительно меньше. Обычно предпоследний становился главным свидетелем обвинения, на показаниях которого все и строится.
Так что, когда вызвали Кетсу Аоки для генерала это стало приговором. Он, конечно, еще хорохорился, сохранял надежду на благоприятный исход, однако инстинкт бил набатом и говорил, что это конец. Ни многочисленные друзья, ни связи при дворе от скорого суда латников не спасут. На то им и давались такие широкие полномочия. Корпус дознавателей работал против высшей аристократии и поэтому принятые им решения тут же и исполнялись, чтобы ничье заступничество не могло помешать правосудию!
Когда генерала все-таки забрали на допрос, он думал, что морально готов к любому развитию ситуации. Жизнь прожита и жизнь неплохая. Семья за ошибки главы платить не должна, тем более какой бы проступок не был совершен, преступление на уничтожение рода не тянет. Тут нужны более веские основания. Если уничтожать семьи аристократов за ошибки их глав, так недолго и государство развалить… Однако сановник вздрогнул от неожиданности, когда вошел в свой кабинет, теперь по иронии судьбы превращенный в допросную…
— Садитесь Ямагата, — довольно фамильярно указал человек вольготно расположившийся в удобном генеральском кресле. Но он мог себе это позволить. Иерархам вообще закон не писан, ибо они рука и воля императора!
— Иерарх, — почтенно склонил голову Аритомо, а в его голове в бешенном темпе крутились мысли. Сейчас самое главное спасти семью! Чем я так провинился, что по мою душу прибыл затворник? Свою жизнь уже не спасти, но потомки тут не причем.
— Генерал, уважая ваши прошлые заслуги я не буду вытаскивать из вас все грехи, мне достаточно лишь того, что вы натворили здесь, — монотонная речь иерарха, долбила не хуже отбойного молотка. Каждое слово, усиленное могучей аурой латника, пробирало жертву до самого нутра.
— Я приму любое решение Императора, — еще раз склонился Аритомо, ведь фактически вершилась воля сюзерена, иерарх лишь инструмент в его руках.
— Хорошо, генерал Ямагата Аритомо, вы обвиняетесь в покушении на жизнь участника Игр! Ваше преступное вмешательство грозило подорвать справедливость и беспристрастность процедуры возвышения магов Империи. Аналитиками собраны доказательства незаконного влияния группы лиц на механику Игр на протяжении нескольких десятилетий. Эта деятельность в итоге стоила стране по меньшей мере двух Мэйдзинов! — безапелляционно, жестко, как будто читая обвинительный приговор произнес иерарх.
