— Сенатор, — сказала она за кулисами, доброжелательно улыбаясь ему. — Я слышала, как вы говорили о развитии здравоохранения в телевыпуске «Доброе утро, Америка», и хочу признаться, что мне весьма по душе ваши мысли и взгляды. Но разве только в этом отношении вам следует объединить свои усилия с демократами? У них есть целый ряд моментов, которых вам не хватает. Я имею в виду, — поспешно добавила она, слегка вспыхнув при виде его удивленного выражения лица, — что если вы воспримите наилучшее отовсюду, вы станете еще сильнее. Или за этим кроются более глубокие интересы?
Джон улыбнулся. Ему пришлось приложить определенные усилия, чтобы не приклеиться взглядом к соблазнительной ложбинке на груди, которую не скрывало украшенное блестками янтарного цвета платье. Каким-то чудом ему это удалось.
— Нет, мисс Кейтс, но должен заметить, что в тот день, когда я что-либо позаимствую у демократов, аллигаторы научатся летать. Бога ради, не говорите, что вы принадлежите к их стану — вы слишком разумны для этого.
Она смотрела на него своими удивительными глазами, которые в полутьме кулис светились загадочным зеленым огнем, и говорила не спеша, сдержанно, не позволяя выплеснуться раздражению.
— Да, я одна из них, и возможно, не нужно, чтобы люди видели, что вы говорите со мной…
— Напротив.
— Или слушали меня…
— Я буду польщен…
— Или воспринимали меня всерьез…
— Мисс Кейтс, я намерен обратить вас в свою веру…
— Сенатор, вы шутите?
— За обедом… Сегодня вечером, после окончания шоу.
— Сенатор, — ответила Ана сладкоречиво, глядя на него из-под опущенных ресниц. — Я буду рада пообедать с вами, но что касается обращения меня в вашу веру, то, боюсь, это случится лишь тогда, когда аллигаторы научатся летать.
Ана была остроумной, находчивой и дьявольски женственной. Она сразу очаровала Джона. Наблюдая за тем, как за кулисами она возилась с детьми, зараженными СПИДом, дарила им игрушки и раздавала автографы, обнимала их, доброжелательно разговаривала с юной девушкой, присматривающей за младенцами, он был сражен ее непринужденностью и сердечностью.
Позже, во время обеда, он чутко уловил сигналы, исходившие от нее: за внешней бойкостью и уверенностью в себе проглядывали уязвимость и тонкость ее натуры. В ней было что-то от ангела и одновременно от хулигана. Внешне она напоминала молодую Брижит Бардо, в которой причудливо соединились невинность, необузданная страсть и сексуальная привлекательность. Но Ана Кейтс была не просто секс-бомбой и даже не только одаренная актриса. Ее отличали открытость и искренность.
