— Аспирин, — пробормотал Брайен.
— Простите, сэр? — недоуменно переспросила женщина.
— Утюг, — быстро сказала Тери. — Нам нужен утюг.
Не глядя на Брайена, она подхватила бланки и отошла от продавщицы к маленькому цвета слоновой кости столику.
Брайен один зашагал мимо сверкающих изделий из фарфора, серебра и хрусталя, искусно подсвеченных невидимыми лампами.
В этот день они не могли прийти к согласию ни по одному пункту. Тери предпочитала японский, Брайен — немецкий фарфор. Ей по душе были скатерти с вышивками, а ему — полусинтетические однотонные.
— Кого ты, собственно говоря, собираешься принимать? — горячился он. — Я думал, ты более практична. Но сейчас я вижу, что ошибался во многих отношениях.
Тери резко повернулась к нему, едва не сбив хрустальные часы.
— Хватит, Брайен! В конце концов, какого черта мы здесь делаем? Если ты действительно думаешь так, как заявляешь, давай плюнем на все.
— Может, ты и права. Но вся штука в том, что тогда не будет наших снимков в журнале. И тебе придется вернуть все полученные наряды.
— Пропади пропадом этот магазин! К чертовой матери эти наряды! И провались ты вместе с ними! — Она бросила на серебряную подставку кольца, которые рассматривала, и выхватила из его рук регистрационный бланк.
Скрежеща зубами, она разорвала бланк на мелкие кусочки и швырнула их ему в лицо.
— Я тоже думала, что знаю тебя, Брайен! Я думала, что ты будешь рядом со мной, несмотря ни на что. Видно, мы оба ошиблись.
Тери бросилась к эскалатору, слишком взбешенная, чтобы плакать, с трудом извернувшись от оказавшихся на ее пути детей с объемистыми баулами. Едва носок красного сапожка коснулся ступеньки эскалатора, Тери почувствовала, как кто-то дернул ее за локоть с такой силой, что она чуть не врезалась в витрину с серебряными рамами и вазами.
— И куда, по-твоему, ты направляется? — услышала она сердитый голос Брайена.
— Куда глаза глядят, лишь бы тебя не видеть! — огрызнулась Тери, выдергивая руку.
— Остановись на минутку и выслушай меня, Тери. — Брайен вытащил ее из толпы глазеющих на них покупателей в более свободный узкий проход. — Тери, прости меня. Я знаю, что веду себя, как последний выродок, но от всего того, что выплеснулось на меня, мне хочется в петлю залезть.
— Брайен, но ты ведь знаешь, что я не хотела делать тебе больно…
— Но ты сделала мне больно. — Лицо Брайена выражало муку. — Ты лгала мне. Ты не доверяла мне и не говорила правды. А, может, ты и не любила меня настолько, чтобы сказать правду.
