Сборник повестей "Дела давно минувших дней" | страница 98

Я не знаю, что понадобилось Коле на этажерке, как только он вернулся в свою комнату. Может быть, там, среди книг он тоже что-то прятал от любопытных глаз. Место очень удобное. На этажерке стояли книги, те же книги, что и на полках книжных магазинов. Стояли годами, без движения, и редко когда Надежда Васильевна обмахивала с них пыль… Так или иначе, но мальчик сразу заметил и извлек спрятанный пакет. Содержимое не испугало его, как мать, а скорей обрадовало. После короткого раздумья, он вытащил одну сотенную бумажку и, оглянувшись на дверь, спрятал ее в карман.

Громадный зал залит огнями. Куда бы ни взглянул Иван Петрович, всюду сидели люди. От волнения, жары и необычного состояния он плохо соображал, плохо слышал, как будто все это происходило во сне. Рядом сидел Алексей Николаевич Харитонов, и это еще больше волновало Прохорова.

— Иван Петрович, успокойтесь. Не надо бояться. Я знаю, что вы не из храбрых, но уверяю вас… ничего страшного! — уговаривал его начальник управления. — Сейчас вам дадут слово… Вы только что побывали в совхозе. Все видели своими глазами… Вот! Держите, — шептал он, суя в руку бумажку. — Тут все написано. Все цифры, данные… Не подкачайте! Все мы ждем от вас…

Иван Петрович слышал слова начальника, делал над собой усилие, чтобы сосредоточиться и понять, о чем он говорит, но ничего не понимал. «Все ждут. Кто это все? Кого он имеет в виду: рабочих, служащих, доярок, трактористов?.. А разве он имеет право выступать от их имени?.. Цифры? Но ведь все цифры — липовые, с потолка…»

И вдруг в наступившей тишине, где-то далеко, в конце зала раздался низкий мужской голос:

— Слово предоставляется товарищу Прохорову!

Дружные аплодисменты слились в один гул, словно неподалеку заработало множество моторов. Кто-то подхватил Ивана Петровича под руки, слегка толкнул в спину, и он, не чуя под собой ног, направился вперед, по проходу. Постепенно, по мере того как он приближался к президиуму, шум аплодисментов нарастал. Поднявшись по ступенькам на трибуну, Иван Петрович повернулся лицом в зал и, растянув губы, оскалил зубы. Издали это походило на улыбку. Приветливо кивая головой налево и направо, как артист перед выступлением, он, между тем, еле держался на ногах. Сердце бешено колотилось в груди, коленки подгибались, кровь приливала к голове и лица людей начинали мутнеть, сливаясь в один розоватый цвет.

— Ничего, ничего, сейчас все пройдет, — успокаивал он себя. — Сейчас я им все скажу… Да, да, без утайки… невзирая на лица — все скажу, обо всем, — бормотал он, перебирая бумаги. — Будь что будет! Пока не поздно, нужно предупредить. Они живут в городе и не знают, что делается в сельском хозяйстве. Верят очковтирателям, верят липовым отчетам и обязательствам…