Когда осталась только пара поворотов, напустила на себя морок — элементарное заклинание, которое по зубам любому сыщику, но от простых людей защитит. Я стала прогуливаться вдоль забора, приглядываясь к каждому встречному. В окнах горел свет — значит, хозяева дома, а не убежали в панике из столицы, как собиралась моя мать.
Наконец я заметила почти скрытую зеленью калитку. В последний раз огляделась по сторонам — и дернула на себя. Ожидаемо закрыто. Привычное заклинание на замок… и меня тут же втащили внутрь два дюжих молодца.
— Кто? Что надо? — рявкнули в лицо.
— Я — Полина Лерьер, — пробормотала в испуге, — невеста Анри Вейрана.
— Мадемуазель Лерьер? — Старший из охранников отпустил мой локоть. — Но что вы здесь делаете?
— Хочу поговорить с графом Вейраном и его супругой, — ответила я. — Если вы не верите, кто я, они подтвердят.
— Что ж… — Кажется, мне удалось поколебать решимость охраны. — Идите за нами, мадемуазель Лерьер.
Мы миновали узкую дорожку, ведущую к дому, попетляли по коридорам. В отличие от моего дома здесь царило оживление совсем иного рода. Все в особняке Вейранов будто готовились к войне.
— Что происходит? — спросила у охранника.
— Нам угрожают, — ответил тот. — Требуют, чтобы мы немедленно покинули столицу, иначе ответим за грехи месье Анри. Только не на тех напали!
— Зубы обломают, — фыркнул второй парень. — Сюда, мадемуазель. И подождите минуту, я о вас доложу.
Я очутилась в уютной гостиной, залитой искусственным светом. В воздухе витал запах мяты, окна наглухо закрывали тяжелые шторы. Я присела на край софы, но почти сразу же поднялась на ноги — в дверях появилась мать Анри, графиня Анжела Вейран. Она была чуть старше моей мамы, но при этом ее отличало настоящее величие, которое не знало возраста. Именно такой графиня Анжела и врезалась в мою память — с горделиво расправленными плечами, идеальной осанкой и колкой полуулыбкой на губах. Сильная женщина, которая знала, чего хотела от жизни, и не собиралась склоняться перед трудностями.
— Вы? — Она взглянула на меня свысока. — Мне казалось, мы с вашей матушкой выяснили все, мадемуазель Лерьер, и нам больше не о чем разговаривать.
— Я знаю, что матушка разорвала помолвку, — тихо ответила я, отступая перед великой силой этой женщины. — Но я не давала на это своего согласия. Я люблю Анри и по-прежнему желаю стать его супругой.
Взгляд графини немного потеплел, она будто сняла маску, и стала заметна неизбывная усталость. Сколько бессонных часов она провела? Вряд ли меньше меня. Ее старший сын мог в любой момент проститься с жизнью. Анжела знала об этом — и все равно держала себя в руках так, что никто не видел ее боли.
