Никита помрачнел. Намек был понят. Значок генштабиста, полученный им при окончании Академии Иерархов, прямо указывал на обязанность приступить к несению военной службы по особому распоряжению. Пусть и не в составе регулярных армейских частей, что, впрочем, только накладывало определенные трудности.
Пристально глядя на мужа, Тамара все прекрасно поняла. Ведь Никита сам говорил, что его офицерское звание не простая формальность. Как дворянин, Назаров, в первую очередь, защищает свое государство и императора в его лице. Каждая вкусная плюшка рано или поздно оплачивается по полному тарифу.
— Когда я должен явиться в Генштаб? — спросил он, прижимая к себе притихшую Дашу, тоже сообразившую о скором расставании. Это обстоятельство волновало ее куда больше, чем невозможность встречи с родителями в ближайшее время. — Сроки называли?
— Пока остаешься в резерве, — успокоила его Тамара. — Завтра обязательно зайди к отцу. Я уже оповестила его о твоем приезде. Или прибытии? Даже не знаю, как объяснить феномен перехода из одной Яви в другую! Великий князь сам тебе все досконально пояснит. Ох, как мне это не нравится!
— Долг мужа — служить Родине, — шутливо козырнул Никита свободной рукой, — а долг жены — ждать супруга, промокая платком слезы, стоя возле окна.
— Ах, ты…! — развернулась к нему Тамара и заполыхала праведным гневом, отчего в комнате ощутимо похолодало. Даша ойкнула и мышкой нырнула под руку Никиты. — Так вот какие мысли у тебя в голове крутятся! Какое низкое коварство! Даша, ты поняла, зачем господин Назаров женился на нас обеих?
— Ты его лучше знаешь, — хихикнула девушка, прижавшись к мужу. — У меня еще нет такого богатого опыта!
— Да чтобы потешить свое эгоистическое право власти над двумя красивыми молодыми женщинами! В романтика не наигрался, да?
— Ничего подобного! — Никита рассмеялся и отбил легкий магический удар. Яркие зелено-алые протуберанцы ауры Тамары всколыхнули воздух. От жены пошла такая волна тревоги и любви, что всколыхнула чувства не только волхва. Даша сильнее прижалась к нему. Где-то со звоном лопнул плафон светильника. — У меня и в мыслях не было тешить свое самолюбие…
Уже тише сказал он, и тут же оказался в крепких объятиях. Четыре руки обхватили его, переплетая тонкие пальцы между собой.
— Я не хочу, чтобы ты не участвовал в этой непонятной чертовой возне, — пробормотала Тамара. — Не хочу, слышишь? Даже если тебя заставят… Почему другие пользуются любой возможностью, чтобы остаться в резерве и не совать голову в огонь?
