Русские войска оставили Галицию. Германское командование рассчитывало устроить грандиозный «котел» в Польше. Для этого группировки из Галиции и Восточной Пруссии наносили удары по сходящимся направлениям. Лишь благодаря энергии и распорядительности командующего Северо-Западным фронтом генерала Михаила Алексеева русским войскам за счет быстрого отступления удалось вырваться из ловушки. Однако в результате были потеряны Польша, Литва, часть Латвии и Белоруссии и тем самым утрачена возможность вторжения в Германию и ударов по жизненным центрам Австро-Венгрии. Все эти события были названы современниками «Великим Отступлением». Никто не знал, придется ли его продолжить. Командующий Юго-Западным фронтом Н. И. Иванов сознавал, что его войска не выдержат нового генерального наступления противника, и разрабатывал планы их отвода за Днепр и сдачи Киева. Однако немецкое командование остановило свои войска на рубеже Двинск – Сморгонь – Барановичи – Дубно и перебросило значительные силы на Западный фронт, где в конце сентября началось крупное наступление англо-французских войск, не принесшее, однако, сколько-нибудь существенных результатов. Начальник оперативного управления штаба 8-й армии генерал Макс Гофман позднее, в конце 1916 года, ставший начальником штаба германского Восточного фронта, так подвел итоги кампании 1915 года: «План Антанты закончить войну путем одновременного наступления русских масс на Пруссию и в Карпатах потерпел крушение. Русские потерпели поражение на всем фронте и понесли потери, от которых они уже больше не оправились. Но нам не удалось разгромить русских в такой степени, чтобы они были вынуждены заключить мир».
Военные неудачи привели к кризису в российском военнополитическом руководстве. 23 августа 1915 года Николай II переместил великого князя Николая Николаевича с поста главнокомандующего русской армией наместником на Кавказ и сам занял его место. Большинство монархистов негативно оценивали поступок царя, не без оснований полагая, что в случае новых поражений общественное мнение будет теперь винить во всем царя. Не одобрила этот шаг и либеральная оппозиция, симпатизировавшая Николаю Николаевичу и опасавшаяся, что сосредоточение всей власти в руках Николая II еще больше отдалит страну от назначения ответственного перед Думой правительства («ответственного министерства»).
В Германии тоже, как известно, Верховным Главнокомандующим армией и флотом формально являлся Вильгельм II. Но здесь положение было принципиально иным, чем в России. У кайзера все-таки хватило ума критически оценить свои полководческие способности и не вмешиваться в руководство боевыми действиями. Фактически армией командовали начальники Генерального штаба – Мольтке-младший, Фалькенгайн и Гинденбург. И это было хорошо известно в армии и германском обществе, которое поражения и победы своих вооруженных сил связывало не с именем кайзера, а с именами генералов и адмиралов. В России же Николай Николаевич, кадровый военный, генерал от кавалерии, был одновременно и формальным, и фактическим командующим, пользовавшимся авторитетом в армии. И признаем, что в целом он был неплохим командующим. Большего достичь с имевшимися силами и средствами, учитывая низкую обеспеченность боеприпасами и более низкий уровень качества личного состава в сравнении с противниками, не было никакой возможности. Достижением было уже то, что русская армия не была разгромлена в результате австрогерманского генерального наступления и смогла восстановить целостность фронта. Николай II не имел ни опыта, ни способностей к военному командованию, однако пытался влиять на ведение вооруженной борьбы, регулярно находясь в Ставке и председательствуя на совещаниях руководства армии. И в сознании и армии, и народа именно царь становился ответственным за поражения, которых у русской армии все же было больше, чем побед.
