Вильгельм II и его генералы надеялись, что к парламентариям – социал-демократам союзники будут более снисходительны в выдвижении условий мира, а облеченное доверием парламента правительство поможет сплотить народ в момент военного поражения. Однако этого не произошло.
Кайзер вспоминал: «В конце сентября ко мне явились с фронта генералы фон Гальвиц и фон Мудра. Они набросали картину внутреннего состояния армии, упомянули о большом числе дезертиров, случаях неповиновения, появлении красных флагов в поездах для отпускных, возвращающихся с родины и т. п. Генералы видели главную причину всех зол в царившем на родине настроении, неблагоприятно отражавшемся на армии. Общее желание ликвидации войны и заключения мира перешло с родины на фронт и стало уже замечаться в отдельных воинских частях. Генералы поэтому полагали, что армию надо немедленно отвести за линию Антверпен – Маас.
В тот же день я по телефону послал фельдмаршалу фон Гинденбургу приказ как можно скорее отступить за линию Антверпен – Маас. Отступление усталой, но не разбитой окончательно ни в одном месте армии означало лишь переход на значительно более сконцентрированную и удобную позицию, которая, к сожалению, не была в достаточной мере укреплена… Конечно, армия была уже не та. Пополнения 1918 года были сильно заражены революционной пропагандой и часто пользовались темнотой ночи, чтобы скрыться от огня и исчезнуть с поста. Но большая часть моих дивизий до конца дралась безупречно, сохранив дисциплину и воинский дух. Они все еще превосходили по своим внутренним достоинствам неприятеля, ибо, несмотря на свой перевес как в отношении численности солдат, так и в отношении артиллерии, амуниции, танков и аэропланов, неприятельские армии терпели неудачу всякий раз, когда наталкивались на серьезное сопротивление с нашей стороны. Союзы наших старых фронтовых солдат были правы, начертавши на своем знамени гордое изречение: «Непобедимы на суше и на море».
То, что немецкий воин на фронте и, следовательно, весь немецкий вооруженный народ сделали в течение 4-х лет войны, выше всякой похвалы. Неизвестно, чему нужно больше удивляться, – тому ли воодушевлению, с каким наша прекрасная молодежь 1914 года, не дожидаясь нашего артиллерийского огня, шла в атаку против врага, или той самоотверженной преданности долгу и стойкости, с какими наши солдаты, скудно питаемые и редко сменяемые свежими частями, ночью работая лопатой, а днем находясь в окопах и разных убежищах или лежа в воронках от гранат, из года в год противостояли ураганному огню вражеской артиллерии, танкам и самолетам. И эта армия, уставшая до крайности, после почти 4-х лет борьбы, еще была способна к успешному наступлению. Несмотря на свое колоссальное превосходство, наши враги этим похвастаться не могли…
