— Извините, но я вряд ли смогу быть полезен вам. Однако, раз уж вы стариков спрашиваете, могу дать один адресок: Береговая, 18.
— Что это за адрес?
— Там живет Ерофей Степанович — фельдшер, который еще до революции в этом поселке работал.
— Эскулап местный?
— Стало быть, так!
— Почему же мне об этом никто раньше не сказал?
— Да не каждый и знает его. Он ведь давно на заслуженном отдыхе. Я его хорошо знаю: после революции вместе работали.
— Павел Маркович, не посчитайте за труд, давайте вместе с вами навестим его.
— Не возражаю. Мне и самому интересно, в чем здесь дело. Пользуясь случаем, лишний раз навещу старого знакомого.
Через несколько минут наша машина направилась к «злополучному» поселку. Всю дорогу фельдшер Шерман так и не произнес ни слова. Трудно по его сосредоточенному выражению лица было решить, о чем думал или вспоминал в этот момент человек, за плечами которого была целая жизнь: три войны, разруха, революция и годы пятилеток. Мне было известно, что именно Павел Маркович был одним из немногих интеллигентов, которые входили в состав первого городского Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, возглавлял отдел здравоохранения после Великой Октябрьской социалистической революции, что он был одним из тех, кто оказывал медицинскую помощь в период гражданской войны легендарному полководцу В. К. Блюхеру. Может быть, об этих днях думал Шерман и сетовал на стремительный бег времени.
Дом Ерофея Степановича Жилина находился в центре поселка. Хозяин встретил нас как старых друзей. Мне даже показалось, что глаза его повлажнели, когда он обнимался с Шерманом. Несмотря на свой довольно преклонный возраст, Жилин был очень энергичен, сохранил хорошую память и на наши вопросы давал обстоятельные ответы. От Ерофея Степановича мы узнали, что до революции в Павловском был крупный рыбозавод. Его собственник Смолин отличался особой жадностью и стяжательством. Зверь был, а не человек, родную мать мог за деньги продать. По шестнадцать часов заставлял работать, за малейшую провинность штрафовал. Так что когда наступал день зарплаты, многим и получать было нечего. Люди работали у него в нечеловеческих условиях. Известное дело — засолка рыбы. Возможно, он распространил, а может быть, и выдумал эту историю «о служивом Павле», чтобы хоть как-то оправдать недуги или снять с себя ответственность за болезни нещадно эксплуатируемых людей.
— Во всяком случае, — сказал нам Ерофей Степанович, — когда я, как медик, неоднократно требовал от Смолина улучшить условия труда рабочих, открыть хотя бы маленькую больничку для оказания медицинской помощи, этот кровопийца, усмехаясь, говорил: «Да что это даст, когда все идет от всевышнего? Моего заводика не было, а люди уже «кровя пускали». На мое сообщение о том, что умер тот или другой рабочий, этот лиходей цинично отвечал: «Бог дал — бог взял, мало ли крестов на погосте!»
