— Мальчик мог отравиться не только в лагере, но и за его пределами: в лесу разных ядовитых плодов, ягод, грибов и кореньев много.
— Они там, конечно, есть, — ответил начальник, — но в связи со спортивными соревнованиями ни один из отрядов не выходил сегодня в лес.
— А может быть… — мой голос был прерван бессвязным бормотанием ребенка, — Миша уходил в лес один?
— Это исключается: вся территория лагеря огорожена, а у ворот, как вы сами видели, постоянно находится дежурный.
— И все же это отравление. Сестра, приготовьте все для срочного промывания желудка. Введите под кожу атропин. Надеюсь, у вас найдется крепкий чай или кофе? — снова обратился я к начальнику лагеря.
— Так, может быть, доктор, мы лучше пройдем в столовую? — не понял он меня.
— Я не для себя, а для больного прошу. И пусть принесут побольше кипяченой воды.
Прошло не больше часа, как к Мише вернулось сознание. Молодой и крепкий организм мальчика справился с недугом. Вместе с тем он был еще настолько слаб, что много разговаривать с ним не пришлось. На вопрос, что кушал сегодня утром, покраснев, ответил: «Что все, то и я ».
Весть о том, что «Мишка открыл глаза», мигом облетела лагерь. Персоналу с трудом удавалось не допускать ребят к окнам комнаты, где лежал больной. Естественно, что мы не могли долго задерживаться. Дав рекомендации медсестре лагеря по дальнейшему уходу за ребенком и забрав на анализ промывные воды и остатки рвотных масс в стеклянную баночку, я направился к машине. Вдруг меня окликнули.
Из тенистой аллеи развесистых лиственниц вышла та самая Маша, которая встречала нас на дороге около лагеря. Рядом с ней шли другая девушка в пионерском галстуке и мальчик.
— Дмитрий Константинович, только послушайте, что говорит этот мальчик.
— Что такое?
— Ну, Максим, расскажи про Мишу, — обратилась вожатая к пионеру, которого вела за руку. — Пойми, что это важно для его здоровья.
Наш разговор с Максимом затянулся. Выяснил я следующее. Миша Смолин был самолюбивым мальчиком. Он стремился быть первым везде и во всем и очень переживал, когда успех приходил к другим. На спортивных соревнованиях по бегу, проводившихся в отряде, к финишу он пришел третьим. Буквально со слезами на глазах он ушел со спортивной площадки, когда одна из девочек назвала его хвастуном. Вероятней всего, он был настолько уверен в своих силах, что пообещал, будто прибежит быстрее всех. Вечером во время ужина он и сказал Максиму, что у него есть такое средство, которое поможет ему бежать быстрее всех на лагерных соревнованиях, и загадочно похлопал себя по карману. Более того, буквально за полчаса до старта он уходил на несколько минут со стадиона.
