Я понял серьезность положения и согласился.
— Хорошо, Антон Алексеевич, поедем вместе.
То, что мы увидели, превосходило все, даже самые печальные, предположения. Вероятно, за то время, пока Баранова была в облздравотделе, состояние больного ухудшилось. На улице были слышны нечеловеческие душераздирающие крики. Около дома, куда мы подъехали, стояла машина «Скорой помощи» и толпилась группа любопытных.
Мы почти бегом поднялись по лестнице вслед за хозяйкой. В квартире царил хаос: пол был усыпан осколками посуды, мебель перевернута. Два санитара в белых халатах и грузный мужчина в пижаме, вероятно, отец больного, едва переводили дыхание. В дальнем углу, привязанный простынями, веревками и ремнями к батарее, стоял мальчишка лет десяти и кричал. Перед ним на табуретке спиной к нам сидела женщина в белом халате.
Увидев Анну Николаевну, человек в пижаме быстро подошел к ней и, едва сдерживая слезы, проговорил: «Анечка, Стасику стало еще хуже. Он буйствовал!»
Врач повернулась к нам лицом, и я узнал в ней Валентину Лукиничну Латынову.
— Что с больным? — спросил я ее.
— Мне хотелось бы побеседовать с вами наедине, — услышал в ответ.
— Хорошо! Антон Алексеевич, будьте добры, посмотрите мальчика, а мы прогуляемся во дворе.
Мы спустились во двор и, отойдя на достаточное расстояние от толпившихся у дверей зевак, стали медленно прогуливаться по аллее. Недавно выпал первый снег. Он легким нежным пухом покрыл землю и тихонько поскрипывал под нашими ногами.
— Честно говоря, Дмитрий Константинович, — призналась Валентина Лукинична, — ничего определенного я вам сказать не могу, хотя по этому адресу приезжаю второй раз. С такими проявлениями заболевания мне никогда встречаться не приходилось.
— Ну, не стоит огорчаться! Скажите все-таки, что вы подозреваете.
— У мальчика какой-то психоз. Мы в прошлый раз хотели направить его в психиатрическую больницу, но его мать… — Она замолчала и прислушалась: крики постепенно затихали.
— Так что «мать»?
— Она ни в какую не хотела отпускать сына…
— Да, я это уже знаю.
— Тогда мы, может быть, все же госпитализировали бы мальчика, но явления заболевания быстро прекратились и необходимость в этом сама по себе отпала. Теперь же… — Мы инстинктивно обернулись в сторону сквера, откуда послышался шум бегущего человека и возгласы: «Доктор, доктор, помогите!» Это была худая темноволосая женщина в зимнем пальто и валенках, надетых на босые ноги. В руках она держала махровое полотенце.
