Свет небесный | страница 19
и борозды, и зёрна,
и неба синева,
и моря позывные,
и нити синих рек,
и дали островные,
и будней вечный бег;
в них вовсе не случайны —
и радость, и беда,
признания и тайны,
ошибок чехарда,
и страсти озорные...
Не зря, волнуя грудь,
мои стихи земные —
крылатые чуть-чуть...
* * *
Разум наш мерцает...
Напряжение...
Нервы не выдерживают боли...
В мир приходим непременно с плачем,
а живём — то с посвистом, то с песней.
Любим наносить другим удары,
окружать их —
злостью, едкой склокой.
Выдаём за правду ложь нередко,
позабыв, какое сеем семя...
Обопрись, душа, на мысль
над бездной,
обопрись на опыт всех столетий...
Ясновидицей мечта приходит,
а уходит — молниею в небо.
* * *
Мир огромен, да так —
беспредельно в него восхождение,
перед нами пока
в эту высь —
ни дорог, ни следа...
Перекличку веков
сохранит круговое движение,
но возврата к истокам
не будет уже никогда.
Не меняя орбиты,
восходим мы выше и выше,
предрассудки, сомненья, препятствия
смело поправ...
Голос наш,
что прорезался,
звёзды однажды услышав,
может, тоже откликнется,
знак свой ответный подав...
* * *
Ветер тучи сгоняет в зенит,
вечер вызнобив возле села...
Тетива горизонта звенит,
и дорога летит, как стрела...
И луна по-над Русью трещит,
как монгольского воина щит...
* * *
Нет, я не мучаюсь виной,
не устремляюсь к раю...
Как человек насквозь земной,
на небеса взираю.
Им придаю на склоне лет
особое значенье:
Земля — подробнейший сюжет,
а Небо — обобщенье...
В лугах, в садах гудят шмели
и бабочки порхают,
и родники из-под земли
прозрачно вытекают.
Скользят, прогретые насквозь,
их струйки в даль немую,
а я им подставляю горсть
и воду пью живую.
Кувшинка в заводи цветёт,
туман при зорях тает.
Груз повседневности, забот
меня к земле сгибает.
На горизонте лес стеной
придвинут как бы к краю...
Как человек насквозь земной,
на красоту взираю...
* * *
Мотив назрел, он свеж,
он только вымылся,
он ливню подставлял весёлый лик..
Не ясно только — явью или вымыслом
он предо мною празднично возник.
В нём простота и естество слияния
цветка и неба, а не быт, не чад.
Конечно, он возник не без влияния
рубцовских песен, что во мне звучат.
В нём соловей не заглушён сороками:
«Россия, Русь, храни себя, храни...»
Себя сверял я вот с такими строками,
мне будут вечно дороги они...
Братва юнцов бежит, мечтой влекомая,
и парусит былинностью рубах.
О, племя молодое, незнакомое!
Цветов и мёда привкус на губах...
* * *
Лист осенний — память лета,
сохрани его, мой друг,
в книге местного поэта:
