Ни единого облака нету,
Только солнце в плену синевы.
Зной июньского тихого лета
Напоен ароматом травы.
Пожелтев под сухими ветрами,
С жалким скрипом тележных колес,
Небеса подпирая стогами,
Зазвенел на полях сенокос.
В перешитой отцовской сорочке,
Русый чубчик прикрыв лопухом,
Целый день с водовозною бочкой
Громыхал я железным ведром.
Тесно в бочке воде на ухабах —
Без разбора гоню напрямик —
А вокруг только девки да бабы,
Я — единственный в поле мужик.
Копны сена беря по порядку,
И не ради какой похвалы,
Так воза понавьючат солдатки,
Еле с места потянут волы.
А меня, как подъеду, окружат,
Пот смахнув рукавами со щек,
Поосушат по парочке кружек
Да по кружке за ворот еще.
Ляжет солнце загаром на плечи.
И лишь только закат догорит,
Разнаряженный звездами вечер
Соловьями в садах зазвенит.
На дороге следы отпечатав,
По деревне без песен на луг,
В женихов нарядившись, девчата
На вечерки проводят подруг.
Сторож в шутку им бросит: «Эй хлопцы!
Не найдется ль у вас огонька?»
А потом сам себе улыбнется
И затылок почешет слегка.
Сядут в круг на крыльце у гадалки,
Полной верой себя окрыля,
Друг за дружкой гадают солдатки
На винового короля.
А гадалка, уж хочешь не хочешь,
Понаврать не считает за труд.
Нагадаются. И до полночи
Разговор про войну заведут.
Порассудят солдатскую тяжесть
И, простившись, уходят домой,
Но ни слова вдобавок не скажут,
Что им тоже не легче порой.
