, Апостол и говорит, что христиане имеют теперь лишь «начаток Духа» (τὴν ἀπαρχήν τοῦ Πνεύματος)
[327], т. е. «начаток» истинно божественной, духовной жизни, и вследствие этого только «ожидают» «усыновления, искупления тела своего» (υἱοθεσίαν ἀπεκδεχόμενοι τὴν ἀπολύτρωσιν τοῦ σώματος)
[328]. «Находясь в этой хижине, мы воздыхаем под бременем; потому что не хотим совлечься, но облечься (ἐπενδύσασθαι), чтобы смертное поглощено было жизнью» (ἵνα καταποθῆ τὸ θνητὸν ὑπὸ τῆς ζωῆς). «На это самое и создал (κατεργασάμενος) нас Бог и дал нам залог Духа»
[329] [330].
Таким образом, полное, а не в виде лишь залога, задатка, приобщение тела христианина «жизни вечной» составляет – в форме его земного бытия – не реальный факт, а лишь ожидаемую цель. Предощущая такое именно приобщение, христианин и может иногда психологически естественно желать смерти, хотя и печального, тягостного [331], но тем не менее неизбежного переходного момента, прозревая за ним возведение тела в высшую, совершеннейшую форму бытия [332]. Вот почему и говорит Апостол, что мы «спасены» только «в надежде» (τῇ ἐλπίδι ἐσώθημεν) [333]. Святоотеческое воззрение еще подробнее раскрывает изложенное учение Св. Писания о полном спасении человеческого тела только в новом порядке существования міра. Макарий Е., напр., почти в каждой из своих бесед с особой выразительностью и полной определенностью раскрывает христианское учение о спасении тела и о прославлении его в будущей жизни [334]. По учению этого великого подвижника, телам святых, как членам Христовым, необходимо соделаться тем же, что и Христос [335]. Сокровища, которые теперь душа собирает внутрь, тогда откроются и явятся и вне – в теле [336]. Человек тогда и душою и телом будет упокоиваться с Господом во царствии [337].
В день воскресения и самое тело покроется и будет прославлено тем светом Господним, который и теперь обитает в душе человеческой, так что и самое тело тогда будет царствовать вместе с душою [338].
При этом, что особенно важно, по православному учению, воскресшие и прославленные тела святых получат новые свойства нетления, особенной подвижности, гибкости, благодаря которым они сделаются вполне удобным орудием человеческого духа; однако, получив эти свойства прославленного состояния, преобразившись в новую совершеннейшую, несоизмеримую с настоящей, форму бытия, – эти тела не утратят все же основного своего свойства – материальности. Преобразование тел будет сопровождаться изменением их свойств, но не утратою субстанции, в смысле перехода её в инородную субстанцию, – тело, утончившись и получив новые формы и условия бытия, не преобразится в дух.
