Правда, им и не поступало предложений о сотрудничестве. Наверное… Сказать по правде, я был не бог весть какой шишкой, чтобы меня ставили в известность о делах государственного значения.
— Насколько мне известно, объектом прицельной разработки чернокнижники никогда не были, — сказал я. — Хотя, конечно, я работал чисто по наркоте, мог и не знать. А чернокнижниками если кто-то и занимался, то спецслужбы. Мы же просто знали: хороший чернокнижник — мёртвый чернокнижник. И это гораздо лучше, чем мёртвый плохой полицейский. Видишь, что парень чего-то бормочет и делает руками непонятные вещи — вали на месте, потом разберёмся. А учитывая то, что мы пачками загребали торчков, которые постоянно ведут себя странно… Ну, можете себе представить, что творилось.
Я поморщился. Об этой кровавой странице своей биографии вспоминать не любил. Навык убийства — это и бесценный дар, и неотменяемое проклятие. Вырывает тебя из потока и ставит в сторонке. Одним из тех, других, ты уже никогда не станешь.
— Они обеспечивают связь с нашим миром, — проворчал Гуолианг. — Чем ещё занимаются — понятия не имею. Их работа — находить дважды рождённых и обучать. Использовать. Если угодно… я — чернокнижник.
— Чего? — скептически усмехнулся я.
— В твоём мире они развили учение. Сумели объединиться. В моём мире их место заняли избранники духов. Но скажи мне, Лей, видел ли ты другого человека, кроме меня, который способен перейти из одного мира в другой? Или то, что я сделал сейчас?
Мы помолчали. Потом я тихо сказал:
— Не называй себя так больше, старик. Помни, с кем говоришь. — И вышел из комнаты.
К бессонным ночам мне было не привыкать. Когда в голове бродят тяжёлые мысли, сон туда пробирается с трудом. Вот и этой ночью я лежал, таращась в потолок, прислушивался к дыханию Ниу, положившей руку мне на грудь — будто она старалась удостовериться, что я по-прежнему здесь.
«Нужны Пятеро», — сказал Кианг устами Гуолианга. Что это за «Пятеро»? О чём речь? Он собирается натравить на меня пять кланов? Хорошо, допустим, это не так уж сложно. Однако я — в самом сердце Шужуаня, нейтральной территории. Вторжение сюда будет означать начало гражданской войны. Война — никому не нужна. Не в текущей ситуации.
И с кем говорил Кианг? Он упоминал перелёт. Значит, не дома. Или наоборот — вернулся домой откуда-то. Особая примета помещения — аквариум с «чудовищем». Просил воды — значит, не дома, точно. Но если он нас засёк, то практически все его слова могут быть дезой. Проклятье! Грёбаный скользкий червяк! Нет ничего хуже, чем разрабатывать своего бывшего начальника. Который сам же тебя всему и научил!
