Суровое лицо государственного деятеля смягчилось, глаза заблестели. Я понял, что он искренне обожает свою маленькую дочурку.
— Сергей Иванович, это я должен благодарить вас за возможность знакомства с такой барышней. Очень смышленая и забавная девочка, вам с ней повезло! Надеюсь, мне еще представится случай пообщаться с Анной.
— Непременно. — улыбнулся *Долгорукий*. Протянув руку, сказал. — Ну что ж, Алексей Александрович, чем мог — помог, после визита к графу обязательно встретимся, обсудим все. Удачи!
Обменявшись рукопожатием, мы расстались на этой оптимистической ноте.
Уставшее солнце клонилось к закату, метель, заносившая снегом столицу в течение последних пары дней, утихомирилась. Сверкающее белоснежное покрывало укутало сады, парки, дома. Постояв несколько минут на улице, полюбовавшись зимним пейзажем, я отправился к себе. Против обыкновения, на сегодняшний вечер ничего не было запланировано — ни посещений театральных постановок, ни поздних ужинов у приближённых к императорскому двору. Поэтому я с чистой совестью позволил себе лечь пораньше. Но уснуть сразу не получилось. День, насыщенный встречами и разговорами, не отпускал. В голове вертелись отрывочные мысли о Тараканове, о Долгоруких, о странной европейской моде… О графе Томасе Беркли, с которым предстояло завтра вести светскую беседу. Я старался припомнить хоть что-то об Англии, что можно было бы использовать в разговоре с дипломатом, но на ум приходил лишь пресловутый пятичасовой чай, да утренняя овсянка… Бр-р-р… Я скривился от отвращения — никогда не любил эту серую, склизкую гадость!
Смежив веки, я провалился в неглубокий сон, в котором мне виделось, что я с криками — овсянка, сэр! — бегаю за графом Беркли, а он, подобрав пышные юбки женского платья, в которое почему-то был наряжен, пытается взобраться на раскидистую ель… А рядом скачет на красивой лошади малышка Долгорукая и заливисто хохочет…
* * *
Муторные ночные сновидения никак не поспособствовали хорошему настроению с утра. Пребывая в дурном расположении духа я, не выспавшийся и злой, проклинал графа, его приглашение и всю Англию с её овсянкой в целом.
Натянув один из новых костюмов полувоенного образца, пошитых придворным портным по точным указаниям маменьки, я мрачно посмотрел в зеркало. Из него не менее мрачно на меня взирало мое лохматое отражение. Ох уж эта мода на отращивание волос! В сердцах я еще больше растрепал волосы, затем, вздохнув, взял щетку для волос. К черту все эти локоны! Я тщательно расчесал светлые, непослушные волосы, стянув их в хвост. Вот, гладко, строго, прилично, достойно юного принца на белом коне. Где там красивая лошадь из моего сна? Ребячески показав язык своему отражению, я напустил на себя надменный царственный вид и, печатая шаг, вышел из комнаты.
