— А мой папа вчера сказал, что ты — темная лошадка. Но ты же не похож на лошадь, у меня есть лошадь, она красивая! Почему папа так тебя назвал? И почему ты молчишь? Это невежливо!
Едва сдерживая рвущийся из самой глубины души смех, я опустился на одно колено перед маленькой собеседницей и серьёзно произнес:
— На самом деле очень невежливо прерывать речи прелестных барышень. Поэтому я молчал. Ты права, я действительно цесаревич Алексей, и у меня совсем нет кукол, и даже на красивую лошадь я ни капельки не похож. Так что, увы, твой папа что-то перепутал. А могу я узнать ваше имя, прекрасная незнакомка?
Гордо задрав курносый носик, она величаво возвестила:
— Я — княжна Анна Сергеевна Долгорукая!
Я почтительно склонил голову:
— Это большая честь для меня, Анна Сергеевна, познакомиться с такой очаровательной особой. Вы позволите проводить вас во дворец? Мне кажется, вы уже совсем продрогли!
Важно кивнув, княжна доверчиво вложила свою ладошку в мою руку, и мы двинулись в сторону дворца. Но, пройдя несколько шагов, я понял, что таким образом идти мы будем долго и нудно. Маленькие ножки девочки не поспевали за мной, многослойные одежки сковывали её движения, со стороны она напоминала неповоротливого, толстенького медвежонка, переваливающегося с лапки на лапку. Я наклонился к ней и предложил:
— Вы позволите мне понести вас на руках, как прекрасную сказочную принцессу?
Уставшая девочка энергично закивала и протянула ко мне руки. Легко подхватив её, я скорым шагом устремился к парадному входу во дворец.
Когда мы добрались до цели, оказалось, что юную княжну уже обыскались. В то время, как её отец, оказавшийся министром иностранных дел, был на докладе у императора, его дочь сумела ускользнуть от присматривавших за ней слуг и выбралась на улицу. Пока её гувернантка, всплескивая руками и охая, раздевала малышку, я распорядился принести горячего чаю и сладостей для беглянки. Присев перед нею на корточки, я сказал:
— Ну что, прелестная княжна, я свой рыцарский долг выполнил, теперь меня ждут важные дела. Больше не теряйся, пожалуйста, не заставляй волноваться своих маму и папу!
Она шмыгнула замерзшим носиком, кивнула, потом неожиданно произнесла:
— Ты на самом деле очень красивый. Даже лучше лошади! Я решила, что я на тебе женюсь!
Опешив от неожиданности, я потерял дар речи. А девочка продолжила:
— Ты только подожди, я немного подрасту, и мы поженимся. Только ты не забудь!
Я осторожно сжал её пухленькие пальчики и, сохраняя максимально торжественный вид, сказал:
