Женщина! Она возникала тут и там, громко хихикая, увиливая от преследовавших ее фэксов.
– Эй! – крикнул Морисси. – Вы что там делаете? Я все вижу.
Он бросился вниз по лестнице и весь оставшийся день не выходил из сада. Время от времени он замечал на приличном расстоянии от себя мельтешение беснующихся нагих тел, скачущих и прыгающих в разные стороны.
Он громко звал их, но они его словно не слышали. В административном корпусе Морисси обнаружил кубовый видеоинформатор и включил его. На экране появилась молодая темноволосая женщина с сердитым лицом.
– Что? Уже началось?
– Нет еще.
– А я – то думала… Никак не дождусь… Хочу посмотреть, как этот чертов отель начнет разваливаться.
– Куда вы ушли?
– А куда тут уйдешь, – она хихикнула. – Только в кусты. К фэксам. Тут так: либо ты их ищешь, либо они ищут тебя. – Ее лицо вспыхнуло. – Старые рекомбинантные гены, видите ли, все еще очень активны. Фэксов влечет ко мне, а меня к ним. Вам бы тоже не мешало бы быть поактивнее. Кем бы вы ни были.
Морисси, вероятно, следовало возмутиться, но ему уже приходилось слышать нечто подобное. В последние годы жизни на Медее образовалось несколько видов миграции. Одни колонисты выбирали массовый отъезд на Землю, другие примыкали к коллективному разуму Ахья, а третьи просто-напросто возвращались к жизни зверей. А что? В конце концов никого из обитателей Медеи нельзя было назвать чистокровным. В земной генофонд так или иначе вошли здешние гены. И хотя по виду колонисты почти не отличались от людей, на самом деле все были смешаны с шарами или с фэксами, а то и с теми и другими. Без ранних рекомбинантных манипуляций колонии никогда бы не выжить, – человеческая жизнь и природные организмы Медеи были несовместимы. Только благодаря генетическому сращиванию раса получила возможность преодолеть естественную биологическую несовместимость.
Интересно, сколько же колонистов теперь, когда смутное время было на пороге, сбросило с себя одежду и удалилось в джунгли? Было ли это хуже, чем карабкаться в панике на борт корабля, направляющегося на Землю, или, отказавшись от собственной индивидуальности, соединяться с шарами? Разве важно, какой путь к спасению выбран? Морисси вообще не искал спасения, тем более в джунглях с фэксами.
Он летел на север. В Катамаунте голос закубированного старшего администратора сообщил ему: «Все уже выбрались отсюда, а я собираюсь в следующий День Сумерек. Здесь ничего больше не осталось». В Йеллоулифе закубированный биолог говорил о генетической тенденции, о чуждых генах. В Сандиз Мишигос кубов не было, но на центральной площади Морисси обнаружил около двух десятков лежащих в беспорядке скелетов. Неужели жертвоприношение? А может, массовое убийство в последние часы жизни города? Морисси собрал кости и зарыл их во влажной, пористой желтоватой почве. На это ушел весь день. Потом он продолжил полет, останавливаясь в каждом из городов, усеявших пока не добрался до Арки.
