Мне скорее нравилась эта неразличимая армия свободных, обольстительных и отважных индивидуалисток. Во всяком случае до тех пор, пока к ним не примкнула моя собственная жена. Только теперь я начал осознавать не только очарование, но и силу, а также опасность этой крайней женской эмансипации.
Что же касается покойного Ива-Рене Люпона, в описании Le Figaro он уже не выглядел таким однозначным знаменосцем антиквариата, каким его живописало перо Бартеля. Газета обильно цитировала «специалиста по старинной мебели» Марселя Додиньи, оспаривавшего профессиональное заключение месье Люпона насчёт неких табуретов, размещённых в экспозиции Версаля. Из статьи создавалось впечатление, что в антикварных кругах по этому поводу произошёл крупный скандал, в котором конечная истина покамест не восторжествовала. Я вспомнил смятую записку, найденную в ателье Люпона. Её как пить дать написал этот Додиньи!
Гарсон вернулся с чашкой кофе. Я ткнул в портрет покойника на первой странице и без особой надежды спросил:
– Вы вчера что-нибудь видели?
– Нет, мы были закрыты, – сокрушённо ответил официант. – Но сегодня уже появлялось несколько журналистов. И два фотографа. Снимали вход в ресторан и там, внизу, – он махнул в сторону реки. – А один месье тоже, как вы, всё тут вокруг исходил. По тому тротуару рыскал, присматривался, явно что-то искал, – он указал на рю Кардинал Лемуан.
– Полицейский? Журналист?
– Кто ж его знает. Я сначала подумал, что он вчера кошелёк потерял, и подосадовал, что сам не догадался осмотреть тротуар. Пьяные иногда выходят из ресторана, могут и обронить. А потом увидел газеты и понял, что это, наверное, связано со вчерашней стрельбой.
– Он что-нибудь нашёл?
– Не-а, два раза прошёл и убрёл куда-то.
– А как он выглядел? – Пять франков легли на угол стола.
Купюра исчезла в складках фартука, гарсон сдвинул брови, приложил палец к переносице, задумался:
– Долговязый такой, тощий, лысый, очкарик. Сутулый. Но, может, он таким казался, потому что сгибался чуть не до земли.
– Но это вряд ли имеет отношение к убийству. Стреляли-то внизу, у реки.
– А может, убийца пробежал оттуда в сторону Контрэскарп и тут по дороге обронил пистолет?! – важно заявил гарсон.
– Вот как! Думаете, это был сам убийца?
Прыщавый начинающий детектив махнул тряпкой:
– Вполне возможно. Я на всякий случай сразу позвонил в полицию.
Добровольный помощник следствия кинул на меня косой взгляд. Я понял, что он запоминает мои приметы, и пояснил свой интерес:
