производителя, но это
имущество не есть еще капиталъ, а тѣмъ менѣе
собственность. До этихъ понятій еще далеко и чтобы дойти до нихъ нужно тщательно разузнать и проложить дорогу, а не шагать на ходуляхъ громкихъ фразъ, какъ дѣлаетъ г. де Ламартинъ.
Словомъ, возвращаясь къ нашему сравненію, сочиненіе писателя есть такой же продуктъ, какъ и жатва крестьянина. Если мы захотимъ узнать основаніе этой производительности, то придемъ къ двумъ моментамъ, соединеніе которыхъ даетъ продуктъ: это — трудъ съ одной стороны, а съ другой — основной капиталъ или фондъ, который для земледѣльца заключается въ землѣ, а для писателя въ томъ, что мы назовемъ пожалуй духомъ. Такъ какъ земля раздѣлена между частными владѣльцами, то всякій клочокъ ея, съ котораго воздѣлыватель собираетъ жатву, называется поземельною собственностью, или просто собственностью; это понятіе существенно отличается отъ понятія продукта, которому оно предшествуетъ. Я не стану разыскивать основаній института поземельной собственности, на которую не нападаютъ мои противники, стремящіеся только добиться ея контрафакціи. Эти основанія не имѣютъ ничего общаго съ нашими настоящими изслѣдованіями. Я воспользуюсь только твердо установленнымъ различіемъ между земледѣльческимъ продуктомъ и поземельною собственностью и скажу, что ясно вижу, въ чомъ заключается продуктъ писателя, но не могу найти соотвѣтствующаго ему права собственности. Въ чомъ оно заключается, на какихъ началахъ установить его? Размежуемъ ли мы міръ духовный подобно тому какъ размежевана земля? Я не противлюсь такому размежеванію, если оно возможно, но какимъ же образомъ произвести его?… Составляетъ ли собственность писателя самый продуктъ его, самое сочиненіе, матеріалы для котораго почерпнуты изъ общечеловѣческаго запаса свѣденій и которое въ свою очередь послужитъ матеріаломъ для дальнѣйшей разработки? Какимъ же образомъ, вслѣдствіе какихъ общественныхъ условій, какой законной фикціи, какихъ основаній совершится подобная метаморфоза? Вотъ что вамъ слѣдовало бы разъяснить, но чего вы не разъясняете, безъ всякой послѣдовательности переходя отъ понятія о продуктѣ къ понятію о собственности; я съ своей стороны сейчасъ же постараюсь разрѣшить этотъ вопросъ. Литераторъ — производитель, его продуктъ принадлежитъ ему; никто съ вами объ этомъ не споритъ. Но опять таки, спрошу я васъ, что же этимъ доказывается? Что нельзя требовать отъ литератора его продукта даромъ? Такъ, но что же изъ этого?
