Если бы любого человека из взвода лейтенанта Лещенко спросили о последовательности развернувшихся на шоссе событий, ни один из них, не исключая и самого Лещенко, не мог бы точно восстановить, что происходило раньше, что позже. В какой момент выскочил на шоссе немецкий танк, подмявший и раздавивший пушку, прицепленную к подбитой машине, никто потом не мог сказать. Лещенко и Снегур видели, как танк, выскочив справа, «обрезал» машину сзади. Четыре человека из расчета второго орудия ставили в это время пушку у сарая, они дали выстрел по танку, но он свернул за шоссе и ушел в лощину. Шофер Беляев, пятясь задом, уводил машину под сарай, наводчик Арбаев и раненые из первого расчета пробирались во ржи. Рублев и Атмашкин тащили Потапова, и каждому казалось, что его дело началось сразу же после выстрела немецкого танка по машине Потапова и по времени происходило раньше других событий.
Лейтенант приказал раненым собираться у сараев, около колодца. Туда от шоссе пробежали еще два бойца, один поддерживал раненую руку, у другого на лице была кровь, но оба бежали легко. Лещенко отметил это себе, быстро осматривая пересеченную здесь местность. За сараями и кирпичным двухэтажным домом была невысокая, подходившая к лесной опушке насыпь; отвалы заводского брака — обломки кирпича, слежавшиеся от времени, глина, известь образовали ее и поросли бурьяном. Низко пригнувшись, он побежал туда. Первое, что он увидел, был спускавшийся во ржи по пологому склону немецкий танк; от насыпи до него было меньше полутора километров.
Танк шел медленно, пересекая узкие полосы поспевающих хлебов, тяжело приминая и отваливая в сторону колосья. Над рожью отчетливо была видна башня с орудием, направленным в сторону горящей машины. Из дульной части вырывалось длинное желтое пламя: танк стрелял на ходу. На лугу за машиной взметывались черные столбы земли и дыма.
Одним взглядом лейтенант охватил две дороги — их будто черкнул кто-то двумя резкими взмахами карандаша, пересекая шоссе. Ближайшая, обсаженная деревьями, проходила метрах в четырехстах от сарая. Между деревьями, мелькая большим черным телом, справа по ней, вслед за первым, выходил еще один немецкий танк. Приближаясь к заводу, этот, второй, дал пулеметную очередь по сараям. С насыпи была видна лощина между дорогами, где мог укрываться противник, и ломаная линия траншей перед городскими домами. Кое-где вдоль по траншее передвигались темные точки голов немецких солдат. «…Они нас не видят, не знают, сколько нас и сколько у нас пушек. Мы про них скорее узнаем, чем они про нас», — мелькнуло у него.
