– Где ты была все эти годы? – Он никак не мог прийти в себя.
– Где была, там меня уже нет, – ответила гостья, не сводя глаз с невесты и ее отца. – Главное, что сейчас я здесь. Не так ли, Кун? Долго подбирался к Олвину? Можешь не отвечать. Я знаю – долго. С тех самых пор, как нашептывал за чаркой вина моему мужу грязные наветы, как твердил ему, что ребенка Бригитта родила не от мужа…
– Ложь! – воскликнул Кун.
– Конечно, ложь, – согласилась она. – Олбри растет и с каждым днем все больше и больше походит на отца. Не так ли, Олвин?
Наконец Бригитта посмотрела на своего мужа. Горько-насмешливо.
– Каково это, Олвин, день за днем наблюдать за тем, что твой сын ходит так же, как ты, качает головой, как ты, волосы у него такие же вьющиеся, как у тебя, глаза такие же темные, как у тебя… каково это – знать, что предал позору свою жену… напрасно?
– Бригитта…
– Тяжело?
– Невыносимо.
Женщина кивнула головой.
– А ты знаешь, кто подстроил свидание, после которого я бежала? Кун. Он давно положил глаз на замок и земли, прикидываясь твоим другом, был всегда рядом во время охоты и пиров. В тот вечер в нашу спальню завели неизвестного мне рыцаря. Комната была странно освещена свечами – мы никогда не зажигали столько много свечей – словно специально это было сделано, дабы два силуэта четко виделись в окне. Пока я выгоняла непрошеного гостя, он сделал попытку обнять. Всего лишь миг – но этого оказалось достаточно, правда? Особенно если ты стоял в тот вечер у окна. Тебя провели, как слепого щенка, Олвин. А потом, когда ты пришел и не дал мне сказать и слова, когда ударил, когда я бежала с Олбри на рассвете, чтобы спрятать малыша у Пия, знаешь, кто нагнал меня в лесу? Кун и его люди. Знаешь, что было потом? Хорошо, что сына успела отдать.
– Это все ложь! – кричал Кун.
Но его никто не слушал. Олвин глаз не мог оторвать от своей жены. А она говорила и говорила. Спокойно, словно перечисляла цветы, что расцветают в саду по весне.
– А потом, Олвин, меня скрутили и увезли далеко. Поглумились. Над твоей женой, Олвин. И бросили в море. Там я и умерла бы, распоров спину о корягу. Но, как видишь, все же жива.
– Ложь!
– Хорошо, что сумел не обратить гнев на Олбри. Хорошо, что глаза и сердце увидели правду. Мальчик – твой. И жена твоя всегда была верна. Хоть все эти годы и верил в обратное.
– Ложь, – хрипел Кун.
– Ложь? – спросила Бригитта.
– Олбри, может, и сын Олвина, но ты – грязная шлюха.
– У тебя есть доказательства, Кун?
