– А что вы скажете о Генриетте Сэвернейк? – прямо спросил инспектор.
Берил крепко сжала губы.
– Она была близким другом семьи.
– Не было… неприятностей из-за нее между доктором и миссис Кристоу?
– Разумеется, нет!
Ответ был категоричен. Слишком категоричен.
– А что вы можете сказать о мисс Веронике Крэй?
– Вероника Крэй?
Удивление в голосе Берил было искренним.
– Она была другом доктора Кристоу, не так ли? – спросил инспектор.
– Я никогда о ней не слышала. Хотя мне, кажется, знакомо это имя…
– Киноактриса.
– Конечно! – Нахмуренные брови Берил расправились. – Недаром мне казалось, я где-то его слышала. Но я не знала, что доктор Кристоу был с ней знаком.
Она говорила так уверенно, что инспектор решил оставить этот вопрос. Он начал расспрашивать о том, каким был доктор Кристоу в предыдущую субботу. И тут ответы Берил стали не столь четкими.
– Его поведение не было обычным, – сказала она раздумчиво.
– Чем же оно отличалось?
– Он казался рассеянным. Он долго не вызывал в кабинет последнюю пациентку, хотя обычно накануне выходных он всегда торопился поскорее закончить прием. Я думаю… да, я уверена, он был чем-то озабочен.
Но ничего более определенного она не сказала.
Инспектор Грэйндж был не очень доволен результатами допроса. Он так и не смог установить мотив преступления, а сделать это было необходимо – до того, как дело поступит к прокурору.
В глубине души Грэйндж был уверен в том, что Герда Кристоу застрелила своего мужа. Он подозревал, что она сделала это из ревности, но до сих пор не нашел никаких подтверждений. Сержант Кумбз беседовал с прислугой, но все слуги повторяли одно и то же: миссис Кристоу готова была целовать землю, по которой ступал ее муж.
«Если что-то произошло, – думал он, – то это связано с «Лощиной». Вспоминая «Лощину», инспектор испытывал определенное беспокойство. Все они там, мягко говоря, странные.
На письменном столе зазвенел телефон, и мисс Кольер сняла трубку.
– Это вас, инспектор, – сказала она.
– Алло! Грэйндж у телефона. Слушаю. Что?..
Берил почувствовала перемену в его голосе и с любопытством на него посмотрела. Лицо инспектора было еще менее выразительным, чем обычно. Он слушал… что-то ворчал…
– Да… да, понял… Это абсолютно точно? Да? Ни тени сомнения. Да… да… да. Сейчас еду. Я здесь почти кончил… Да!
Он положил трубку и какое-то время сидел молча. Наконец, взяв себя в руки, спросил совсем другим голосом, не таким, каким задавал предыдущие вопросы:
– У вас, вероятно, нет собственного мнения обо всей этой истории?
