Задвижка на калитке щелкнула, Пуаро выглянул в окно и, увидев визитера, очень удивился. Что могло привести к нему Веронику Крэй?
Она вошла, благоухая восхитительными духами, которые Пуаро тут же узнал. На Веронике, как и на Генриетте, был твидовый костюм и уличные туфли, но на этом их сходство заканчивалось.
– Мосье Пуаро. – Тон был мягкий и слегка взволнованный. – Я только сейчас обнаружила, кто мой сосед. Мне всегда хотелось познакомиться с вами.
Пуаро склонился над ее протянутыми руками.
– Я в восторге, мадам.
Вероника приняла эти знаки внимания с милостивой улыбкой, но от чая, кофе или коктейля отказалась.
– Нет-нет. Я пришла только поговорить с вами. Серьезно поговорить. Я обеспокоена.
– Вы обеспокоены? Мне очень жаль.
Вероника со вздохом опустилась на стул.
– По поводу смерти Джона Кристоу. Завтра предварительное слушание. Вы знаете об этом?
– Разумеется.
– Все это так невероятно… – Она внезапно замолчала. – Едва ли кто мне поверит. Но вы, я думаю, сможете поверить, потому что знаете кое-что о человеческой природе.
– Да, немного знаю, – согласился Пуаро.
– Ко мне приходил инспектор Грэйндж. Он вбил себе в голову, будто я ссорилась с Джоном, что отчасти верно, но совсем не так, как он думает… Я сказала ему, что не видела Джона пятнадцать лет, и он мне просто-напросто не поверил. Но это правда, мосье Пуаро.
– Если это правда, ее легко доказать. Зачем же беспокоиться?
На его улыбку Вероника ответила самой дружеской улыбкой.
– Дело в том, что я просто не решилась рассказать инспектору, что случилось на самом деле в субботу вечером. Это было настолько невероятно, что инспектор, конечно, не поверил бы, но я чувствовала, что должна кому-нибудь рассказать. Поэтому я пришла к вам.
– Я чрезвычайно польщен, мадам, – тихо произнес Пуаро.
Любезность Пуаро, как он успел заметить, она приняла как должное. «Эта женщина, – подумал он, – чрезвычайно уверена в производимом ею впечатлении. Настолько уверена, что может, пожалуй, иногда допустить ошибку».
– Пятнадцать лет назад мы с Джоном были помолвлены. Он был очень влюблен в меня… настолько, что иногда это даже пугало. Он хотел, чтобы я оставила сцену, отказалась от привычного образа жизни. Он был так деспотичен и одержим, что мне стало ясно – я этого не вынесу. И я разорвала помолвку. Боюсь, он принял все слишком близко к сердцу.
Пуаро сочувственно поцокал языком.
– Я не видела его до прошлой субботы. Он проводил меня домой. Я сказала инспектору, что мы говорили о прошлом… в общем, это соответствует истине. Но было и нечто большее.
