В кабинете сэра Генри инспектор Грэйндж пристально вглядывался в невозмутимое лицо дворецкого. Пока перевес был на стороне Гаджена.
– Я очень сожалею, сэр, – повторил он. – Очевидно, я должен был упомянуть об этом случае, я просто его запамятовал.
Гаджен говорил извиняющимся тоном, переводя взгляд с инспектора на сэра Генри.
– Было около половины шестого, сэр, насколько я помню. Я проходил через холл – шел проверить, нет ли писем для отправки на почту, – и заметил револьвер, который лежал на столе. Я подумал: верно, из коллекции хозяина, поэтому взял его и принес сюда. Я не увидел его на полке у камина – там, где он всегда находился, вот и вернул револьвер на место.
– Покажите мне его, – сказал Грэйндж.
Гаджен поднялся со стула и пошел к полке, инспектор следовал за ним.
– Вот этот, сэр.
Палец Гаджена указал на маленький «маузер» на полке в конце ряда: «маузер‐25»[61]. Конечно, Джон Кристоу был убит не этим оружием.
– Это автоматический пистолет, а не револьвер, – сказал Грэйндж, не спуская глаз с лица дворецкого.
Гаджен кашлянул.
– В самом деле, сэр? Боюсь, я не очень-то хорошо разбираюсь в огнестрельном оружии. Наверно, я неточно употребил термин, сэр.
– Но вы вполне уверены, что это именно то, что вы нашли в холле и принесли сюда.
– О да, сэр. Никаких сомнений, сэр, – сказал Гаджен, протягивая руку к полке, но Грэйндж остановил его:
– Пожалуйста, не трогайте. Я должен осмотреть, нет ли на нем отпечатков пальцев и не заряжен ли он.
– Я не думаю, что он заряжен, сэр. Оружие в коллекции сэра Генри не хранится заряженным. Что касается отпечатков пальцев, то я все равно протер его носовым платком, прежде чем положить на место. Так что, сэр, там будут только мои отпечатки пальцев.
– Почему вы это сделали? – резко спросил Грэйндж.
Но Гаджен и бровью не повел и все с той же извиняющейся улыбкой объяснил:
– Мне показалось, что он запылился, сэр.
Внезапно открылась дверь и вошла леди Энкейтлл. Она улыбнулась инспектору.
– Рада вас видеть, инспектор Грэйндж. В чем тут дело с револьвером и Гадженом? И это дитя на кухне – вся в слезах. Ее запугала миссис Медуэй… Но, разумеется, девушка была вправе рассказать, что она видела, если считала нужным так поступить. Я сама всегда оказываюсь в затруднительном положении, выбирая между тем, что «правильно» и что «неправильно»… Очень легко, вы понимаете, если «правильно» – приятно, а «неправильно» – неприемлемо. Тогда позиция ясна… Но крайне затруднительно, если все наоборот, и я думаю, инспектор, каждый должен поступать так, как сам считает правильным. Что вы сказали об этом пистолете, Гаджен?
