Мужчина кивнул. Дрожащая струйка слюны скатилась по его губе, повисла и оборвалась. Кожа обтягивала череп, словно тонкая гофрированная бумага. Капилляры расползались по носу, щекам и шее, точно реки на топографической карте. Торчавшие из футболки руки казались собранными из деталей деревянного конструктора. Кожа полиэтиленовой пленкой оборачивала лучевую и локтевую кости, из-за чего локти выглядели завязанными на веревке узлами.
– А вы один? – спросил мужчина.
Безопаснее было с ним согласиться.
– Да, я провожу геологические исследования.
Мужчина поднял горсть комковатой земли и сунул ее в рот. Тим посчитал этот жест непроизвольным. Таким же рефлексом, как моргание.
– Ух! Эй, не стоит… есть это, – произнес Тим, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. – У меня найдется еда.
Мужчина улыбнулся. Оскал смерти. Его губы были тонкими, бескровными. Десны сильно опустились, отчего зубы стали похожи на пожелтевшие клыки, стучавшие во рту, а между ними застряла темная земля.
– Еда, да. Так мило. Спасибо.
За годы врачебной практики Тим повидал немало отвратительных проявлений человеческого тела. Он опорожнял калоприемники. Видел пульсирующие опухоли, извлеченные из желудков. Но с таким необычным заболеванием никогда не сталкивался. От этого по телу Тима пробежала волна чистого ужаса.
«Отвратительный, – кричал его разум, – этот тип отвратительный…»
Вонь от незнакомца ударила Тиму в нос. Сильный фруктовый запах с примесью аммиака. Кетоз. Тело мужчины расщепляло жирные кислоты в безнадежной попытке сохранить работу жизненно важных органов. При сжигании кетоны издавали тошнотворно-сладкий запах – отчаянную вонь пожиравшего себя тела. Смрад, исходивший изо рта мужчины, наводил на мысли о корзине гниющих на солнце персиков.
Тим старался не вдыхать, опасаясь, что его вырвет. Мужчина, теряя равновесие, покачнулся, скаут-мастер безотчетно обхватил его за талию и помог устоять на ногах.
Когда его рука скользнула по рубашке незнакомца, Тим почувствовал внутри движение. Под кожей что-то шевельнулось.
«Ерунда, – сказал он себе, – это просто газы. Может быть, даже часть грыжи кишечника. Одному Богу известно, что с ним творится».
Но, несмотря на все протесты разума, он не мог избавиться от ощущения, которое осталось на кончиках пальцев, – затаенное движение под кожей, как будто что-то отреагировало на его прикосновение, а затем снова успокоилось.
Словно мотылек к огню, мужчина устремился к освещенной фонарем хижине. Залитые лунным сиянием глаза казались парой перегоревших фитилей, вставленных в лишенную плоти маску. Тим инстинктивно выставил вперед руку. Ему не хотелось, чтобы этот человек находился в хижине вместе с мальчиками. Ни сейчас, а может быть, и никогда.
