— Так это еще при прежнем барине заведено было, старой закалки человечище был, посконной. Баба место свое знать должна…
Старик еще бормотал что-то мизогинистическое, но все тише и тише, беседа его утомила. Крестовский вытер со лба испарину.
— Акулина, голубушка, проводи нас с барышней к выходу.
Разумеется, с чердака был и другой ход, потому что больного деда по садовой лесенке сюда было никак не затащить. Дурочка, улыбаясь и бормоча «Маня хорошая», повела нас вдоль несущей балки. Через полсотни шагов в полу обнаружилась дверца с железным кольцом-ручкой.
— Каков вердикт? — спросил Семен, спускаясь первым по дощатым ступеням.
— Осужденный за убийство, — ответила я, принимая его руку, — лишается всех прав владения в пользу ближайших родственников. То есть, если Анна Гавриловна, чисто гипотетически, удушила папеньку, ее состояние перейдет Нинель Феофановне, а в случае кончины последней — сестрице Марии Гавриловне.
— Мотив?
— Месть за погубленного любовника. Хороший мотив, драматичный даже.
— То есть вы в него не верите?
— Нет. Это для фильмотеатра подошло бы перфектно, для пьески театральной. Предположу, что все гораздо прозаичнее. Деньги.
— Вы, Евангелина Романовна, — сообщил шеф, — обладаете тонким умом и иоистине мужским хладнокровием.
Восторга в его голосе я не уловила. Подумалось, что Крестовский последние дни ведет себя как строгий экзаменатор, как будто оценивает, на что я без его помощи способна.
— Ну что ж, — сказала после паузы, — дело наше здесь почти закончено.
— Почти?
— Раз прямых улик нами не обнаружено, а косвенные указывают на обеих барышень… — вздохнув, я покачала головой. — Нужно признание. Преступник наш — особа хитрая, но склонная к театральным эффектам. На этой страсти мы его и подловим.
— Значит, — Семен достал часы, щелкнул крышкой, — после поминок мы с вами, Попович, проведем перекрестный допрос?
— Сегодня?
— Не вххжу смысла тянуть. Велите Тимошке кого-нибудь из слуг в приказ отрядить. Пусть подозреваемую сюда на закате доставят под конвоем.
«Присутствие Бархатовой лишним не будет, — решила я, разыскивая мажордома. — Она и показания про отравление повторит на публику, чем обстановку расшатает. Да и конвойные для нового ареста пригодятся».
Хотелось в баню и есть. Покойники наши многочисленные аппетита меня лишали, потому в желудке сейчас камнем лежал кусочек утреннего пирожного. Здесь перекусить с прочими гостями? Узнав о склонности Марии Гавриловны к употреблению ядов, не рискну.
