«Жалко, маменька, что сам портрет прислать нет возможности…» Оба конверта остались в сундуке, но об этом я упоминать не стала. Зато заверила родительницу, что кутаю хорошо и регулярно, ноги держу в тепле и сплю, сколько девице моего возраста и комплекции положено. Закончив этими тремя китами материнской заботы, я подписалась со всеми своими солидными титулами. Ежели родительница соседским кумушкам письмо читать будет (а она будет), пусть потешится.
Свернув из листов конвертик, я заклеила его казенным сургучом, палочка плавилась от прижатия к настольной лампе, надписала адрес и, прежде чем подняться с места, черкнула с десяток слов на другой бумажке.
— Ваше превосходительство! — заглянув за ширму, я увидела шефа погруженным по плечи в ванну. — Полог свой снимите, мне…
Семен махнул рукой, ледяное крошево на нем шевельнулось с перестуком.
— Ступайте, Попович, наверх. Я через…
Отодвинув засов, я распахнула дверь и заорала:
— Давилов!
Евсей Харитонович, стоящий, оказывается, на пороге, отшатнулся.
— Ваше высоко… — Регистратор с ужасом смотрел через мое плечо.
— Вы уже здесь? Прекрасно. Будьте любезны, на почтамт… Минуточку, я денег на марку дам. — Сумочка лежала на постели, я вернулась за ней, бросила Крестовскому: — Заканчивайте плескаться, нас дело ждет.
— А вы за дверью обождите, — протянул шеф с угрозой в голосе и стал медленно вставать.
Пискнув дуэтом с Давидовым, я выбежала в коридор.
Евсей Харитонович вытер испарину не особо чистым носовым платочком.
— Однако…
— Чародей, — пожала я плечами, — что с него взять?
— И то правда.
Выслушав мои указания, регистратор отправился их выполнять. Я же вернулась в камеру за шубой.
— Сызнова без стука, — укорил меня Крестовский, повязывающий шелковый галстук на вороте белоснежной свежей сорочки. — А если бы я голый был?
— Пришлось бы делать вид, что голых мужчин мне доселе видеть не приходилось, — хихикнула я.
Шеф веселья не разделял.
— Избавьте меня, Попович, от описания ваших темпераментных похождений.
Шубу я надевала сама.
— Боитесь, что на их фоне ваши поблекнут?
— Евангелина Романовна…
— Семен Аристархович…
Мы вышли из камеры, толкаясь плечами, я проиграла полшага, потому что ниже ростом, хлипче и вовсе барышня. Шеф оглянулся, фыркнул на «мизогина» и вопросительно посмотрел на мои уши по очереди. Я тряхнула сумочкой. Он кивнул и повел пригласительно рукою:
— Дамы вперед.
— Дамы, которые сейчас начальствуют. — Горделиво это уточнив, я заперла камеру и пошла наверх первой.
