Шарани неожиданно остановился, и Гари увидел, что лицо ее застыло, превратившись в маску, а голубые глаза потемнели. Трое мужчин в мрачных черных плащах с опущенными капюшонами прошли через сеть солнечных лучей и остановились в середине зала.
– Что вы делаете тут, Дридим? – строго спросила Ширани у ближайшего из жрецов. – Место жреца – в затхлом храме, а не в моем дворце.
– Первосвященник Древних идет туда, куда зовет его долг, – спокойно ответил жрец.
Только теперь Гари рассмотрел, что Дридим – мужчина среднего возраста. Под черным капюшоном он выглядел совершенно бесстрастным, как статуя. Кожа у него была неестественно бледная, а худобой он напоминало отшельника. Но в его бледных, серых глазах горело пламя настоящего фанатика.
Ширани презрительно тряхнула головой. Когда же она оказалась на пути одного из солнечных лучей, волосы её засверкали, а её белая фигура являла собой контраст с темными фигурами жрецов. Два жреца, что следовали за Дридимом, казалось, делали все возможное, чтобы не встречаться глазами с властной принцессой. Но верховный жрец был непреклонен и несгибаем.
– И что же вас сюда привело? – потребовала от него Ширани. Её серебряный голос дрожал от гнева.
– Ширани, мне сообщили, что вы с Джулуном отправились с воинами, чтобы схватить чужаков, явившихся извне, которые, как сообщили стражи, вошли в долину Кум, – спокойно сообщил Дридим, не сводя принцессы ледяного взгляда. – А потом оказалось, что вы привели сюда незнакомцев…
– И что с того? – настойчиво поинтересовалась Ширани. – Я привела их сюда. Что дальше?
– Тогда надобно исполнить закон, который оставили нам Древние, – ответил верховный жрец Дримдим. – И этот закон читается однозначно: всякий чужеземец, который пересек границу Кума, должен погибнуть, чтобы никто не узнал о месте силы. Поэтому, Ширани, вы должны передать нам этих чужеземцев согласно закону Древних.
Глава 7. Ревность Джулуна
После того как первосвященник объявил свои требования, наступила тишина, словно Ширани не могла найти слов от изумления. Постепенно её лицо начало наливаться кровью, её грудь тяжело поднималась под шелковой туникой, а голубые глаза потемнели от гнева. Крошечные молнии, которые метали её взгляды, если бы могли, пронзили бы жрецов насквозь. Но Дридим даже не вздрогнул. Бледное, холодное лицо жреца, казалось, было выточено из мрамора… А потом серебристый голос принцессы разнесся по всему залу:
– Я должна передать вам незнакомцев, – с горечью повторила Ширани. – По-моему, Дримдим, ты забылся. Ты сейчас говоришь не с одним из своих лизоблюдов. Ты говоришь с принцессой Кума! – а потом она возвысила голос. – Если бы ты не был жрецом, я показала бы тебе, что значит сказать такое мне. А теперь вон из моего дворца, и я не хочу тебя видеть, пока ты на коленях на площади не станешь просить прощения!
