Но наваждение не собиралось рассеиваться. Похоже, мой тихоня-брат, пока я расшифровывала в наушниках песню, привел домой девицу и теперь занимался с ней тем, чем и надлежит заниматься ночью молодому здоровому парню двадцати лет. Хоть бы дверь удосужился закрыть. Или это Тигрис их заложил? Но зачем Иван делал вид, будто спал, когда я пришла? В конце концов, если ему наконец приспичило, мог бы и намекнуть. Я бы спокойно уехала вместе с мамой и Петькой к отцу.
Хотя я понимала, что подсматривать нехорошо, отвести взгляд я не могла, и чем дольше наблюдала, тем сильнее становилось мое недоумение. Судя по всему, мой милый Ванечка спал как младенец, а незнакомка, перебиравшая его спутанные волосы и покрывавшая поцелуями его губы, румяные щеки и длинные сомкнутые ресницы, тщетно пыталась его добудиться.
Конечно, я не имела практического опыта в подобных делах, но происходящее не вписывалось ни в какие представления. Втайне от сестры приводить домой подругу, чтобы она оберегала его сон? А если Ванька тут ни при чем, откуда взялась эта фря? Кроме того, меня смутило, что ни в коридоре, ни в Ванькиной комнате я не смогла отыскать взглядом даже признака одежды или каких-то других вещей незнакомки. Можно подумать, она к нему явилась в чем мать родила.
В это время девушка, отчаявшись добудиться спящего красавца, упала ему на грудь и горько разрыдалась, словно от пробуждения моего Ивана зависела ее жизнь. Потом она приподнялась на постели, откидывая с лица волосы и с тоской глядя на пустующий аквариум малагасийской радужной. Мне стало холодно и жутко, как у домовины мокшанского волхва. Мы с Ванькой не только знали эту девушку, но уже полгода числили пропавшей без вести.
Глава 2. Лягушачья шкура для музыковедьмы
Василиса, или Вася, Мудрицкая поступила к нам в Академию в один год с Левушкой. Хотя училась она на музыковеда, вернее, музыковедьму, как хихикали у них на историко-теоретико-композиторском, специализация по кафедре этномузыкологии еще на первом курсе привела Васю сначала в народный хор, а позже и в ансамбль, в котором я работала. Пела она и в самом деле хорошо, а еще лучше делала расшифровки и вообще разбиралась в региональных традициях. Уже с первой летней практики привезла не только интересные образцы фольклора чалдонов, но и редкие записи песен новосибирских «поляков». Хотя родилась и выросла не в медвежьем углу, а в одном из крупнейших научных центров за Уралом.
С Ваней Василиса познакомилась во многом через меня и сразу его заинтересовала. Среднего роста, статная, с чистой тонкой кожей, капризными губками и манящими зелеными глазами, она привлекала внимание парней даже без грима и в повязанном матрешкой платке. А уж когда распускала рыжие роскошные волосы, затмевала всех популярных красоток. При том, что не хайповала на стиле и к модным ухищрениям почти не прибегала. Вот только мой брат на девушек если и смотрел, то вряд ли видел, увлеченный своими земноводными и пресмыкающимися. Вот и Василиса в первую очередь заинтересовала его как дочь известного ученого, одного из крупнейших в стране специалистов по фауне черневой тайги.
