Царевна-лягушка для герпетолога | страница 6
Отец почему-то Никиту не любил, видно, ревновал по-родительски. Да и я дальше конфет да поцелуев отношения заводить не спешила. Подруги и однокурсницы даже подначивали:
— Ты чего тормозишь, Марья-Царевна? Для какого царевича-королевича себя блюдешь? Леля своего духового, считай, отвадила, теперь богатыря-раскрасавца Добрыню Никитича потерять хочешь?
Я им кивала, что и вправду в двадцать два года как-то неправильно в наше время ходить девкой, но Никите на шею вешаться не спешила, хотя от поцелуев сладко замирала. С другой стороны, мой Ванечка и вовсе нецелованным ходил. А уж у него на курсе красивых девчонок еще как хватало, и после летней практики некоторые даже повыскакивали замуж, кто за однокурсников, кто за профессоров. При том, что мой Ваня уродился не хуже других. Конечно не богатырь, как Никита, а высокий да статный. И лицом пригож. Чистый царевич. Хоть в кафтан ряди да картину пиши.
Портрет Ивана Царева от P.Elena_art
— Некогда мне, — лишь отмахивался он на материнские охи да ахи, зарываясь в горы учебников.
— Да уж точно некогда, — подначивала я. — Пока все молекулы в пробирке пересчитаешь да всех жаб перецелуешь на своей этой кафедре герпетологии, когда уж тут за девками бегать. А может ты это, Вань, ждешь, что какая-нибудь из твоих амфибий обернется царевной?
Кто меня тогда за язык тянул?
Когда Иван принес домой очередную жабу, я не обратила даже внимания. К тому времени у нас дома помимо аквариума, в котором банальных вуалехвостов сменили сначала рыбы-попугаи, потом дискусы, жили питон и игуана. Чуть позже к ним прибавился полосатый кот Тигрис, который с удовольствием подначивал игуану, побаивался питона, а рыбок в аквариуме воспринимал как своего рода телевизор.
— Ты только, Маш, погляди! — аж трясся от возбуждения Иван, устроив настоящую пляску с бубнами возле новенького террариума, в котором с грустным видом скромницы сидела аккуратненькая лягушечка с необычной пестрой окраской, похожей то ли на индийский батик, то ли на белгородскую поневу. — Это же малагасийская радужная[4]. Я такую раньше только на конференциях видел. Редкий исчезающий вид.
— Так откуда она у тебя? — уточнила я, наглаживая кофточку с рукавами-фонариками.
— Да понимаешь, — расцвел в умильной улыбке Иван, — звонит мне один приятель по юннатскому кружку. Говорит, Вань, такое дело. Мне жабу редкую подарили, не знаю, как с ней обращаться, хочешь, я тебе ее передарю или на дискуса обменяю?
