Видно было, что мой богатырь проснулся довольно давно и успел приготовиться. Вопрос — к чему? Впрочем, две заправленные в наволочки подушки и свежая постель красноречиво об этом говорили, разве что я пока отказывалась верить.
— Конечно, шампанское по утрам пьют только аристократы и дегенераты, — ловко и даже артистично откупорил бутылку Никита. — Но когда ты еще заглянешь? Да и время настолько раннее. Можно считать, что продолжается вечер.
— Да какое шампанское? — возмутилась я, рассеянно принимая бокал, в котором, увенчанный белой пушистой пеной, играл пузырьками ароматный золотой нектар. — Нам ехать уже надо. Собирайся.
— Да я и так готов, — самоуверенно заявил Никита, распахивая халат, под которым кроме покрытого затейливыми татуировками мускулистого обнаженного тела обнаружились лишь пошловато-игривые трусики в виде слоника с недвусмысленно вздымавшимся хоботом.
Мы такие видели как-то в переходе, долго смеялись, но я даже предположить не могла, что Никита их решится купить.
— Знаешь, Маш, нам вчера было так хорошо там в предбаннике, что я решил сегодня продолжить, — оставив обиняки, заявил мой богатырь, подбираясь ко мне мягкой, упругой походкой. — Родители еще вчера умотали на дачу, вот я и решил, может, ну его этот поход. Твой Иван как-то и без няньки обойдется.
— Да как ты можешь такое именно сейчас предлагать? — потрясенно пролепетала я, пытаясь отгородиться от вроде бы моего же парня стеклянным столиком. — Нас ребята ждут.
— Ребята? — переспросил меня Никита, и взгляд его сделался жестким, а мышцы напряглись, как перед прыжком. — А как же Василиса?
— Нет с нами больше Василисы, — выдохнула я, с трудом сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. — Ее выручать идти и собираемся.
— Я так и думал!
Никита залпом по-гусарски выпил шампанское, налил еще и сел рядом со мной, демонстративно отодвигая преграду в виде столика.
— И вот что я тебе, Марья-краса, скажу, — продолжал он, свирепо глядя мне в глаза. — Я в эти игры не играю. Думаешь, я не заметил, как эту вашу Василису вчера ломало, и торчков в своей жизни не видел? Мне дела нет, кто и зачем ее накачал, как и из какого притона она сбежала. Хотя, учитывая, что она целый год где-то пропадала, то все понятно. Если твоему брату охота подставляться, связываясь с криминалом, то это его дело. А я и сам не пойду, и тебя не пущу.
— Да ты все неправильно понял, — лепетала я, бессвязно пытаясь объяснить про превращение Василисы в лягушку, шамана дона Оттавио и белесые руки, тянувшиеся из-за окна на уровне шестого этажа.
