Неуловимый и подвижный, как свежий летний бриз, давший ему имя, Ветерок умело использовал все возможные преимущества своего положения. Ускользая от ударов и атакуя, он поворачивался во все стороны в седле, свешивался то на один, то на другой бок, никнул к мохнатой холке, откидывался на круп. А когда один из наемников в тот момент, когда Ураган, приспустившись с правого бока, отражал удары одновременно четверых противников, решил зайти слева и достать его копьем, Ветерок свесился едва не до земли и швырнул в обидчика дротик из-под брюха зенебока.
Камень подумал, что приемный сын Ураганов своим мастерством превосходит даже вестников Великого Се, а ведь лучше них ни до, ни после в Сольсуране никто не сражался. Впрочем, дело было не только в мастерстве. Он отдавался битве с исступлением, доходившим до одержимости, до такой степени забывая о себе и презирая опасность, что это уже вызывало у окружающих даже не страх, а некое почти суеверное благоговение. Похоже, своей безграничной самоотверженностью он надеялся если не изменить волю Великого Се, выправив свою долю, то хотя бы что-то доказать, если не людям, отвергнувшим его, то хотя бы себе и той, которую любил.
Скалы дрожали и гудели от грохота сшибающихся тел, лучи Владыки Дневного света застилала поднимающаяся столбами пыль, в небо неслись звериные крики людей и жалобный плач зенебоков, травяные стебли обагряла щедро льющаяся кровь, а на месте каждого сраженного наемника вставало трое или четверо новых.
— Что вы возитесь?! Их же всего только двое! — недовольно подгонял своих солдат предусмотрительно державшийся за их спинами Ягодник. — Вы что, хотите от князя на ужин ваши собственные потроха?
И они бросались вперед, предпочитая гибель от меча унизительной каре, которая ждала их в случае поражения, сторицей отрабатывая серебро, которое им платили. Вопреки издевательскому замечанию молодого Урагана, потомок купцов Князь Ниак меновые кольца в реку не бросал и впредь не собирался этого делать: Камень на собственной шкуре ощущал, что солдаты свое дело знали и оружие в руках держали не только во время дворцовых церемоний. Если бы не Ветерок, все могло закончиться слишком быстро.
Даже сейчас, несмотря на то, что молодой воин принимал на себя основной удар княжеских людей, от отсутствия внимания Камень не страдал, непрестанно отражая атаки тех, кто не имел возможности или просто боялся сунуться под меч неистового Урагана. Хорошо хоть Крапчатый, который, заслышав первые звуки битвы, оставил ужин и с воинственным ревом устремился на помощь своему хозяину, не забыл опыт прежних битв и держался лишь немногим хуже белого зенебока Ветерка.
