К сведению и месту будет сказано, что в этой же квартире давно и, слава богу, бесконфликтно соседствовали ещё два поколения вечно занятых людей: вполне самостоятельный взрослый человек, сын Алексея Петровича, со своей женой, и их сын Сергей, студент.
Болезнь Алексея Петровича домочадцев всполошила, заставив вспомнить простую истину. Обычно здоровые пожилые люди не замечают своего возраста, оставаясь в душе молодыми. Но так происходит лишь до той поры, пока они не допустят над собой власти недуга. До той поры они наивно считают, будто все болезни преходящи, как бывало в милом детстве. Все мы успешно проходили через какие-то свинки, коклюши и ангины. Болезни как приходили, так и уходили! Они оказывались преградами почти обязательными, но преодолимыми. И не было никаких сомнений в том, что всё, в конце концов, благополучно закончится.
И вдруг, как внезапное падение неба на голову, с человеком случается что-то страшное. Он неожиданно ощущает свою беззащитность перед неизбежностью, о чём раньше никогда и не думал… Он вдруг допускает, что все эти ужасные болезни на полном основании могут победить и его…
Всё! Этот момент становится началом конца. Психика человека, однажды допустившего для себя реальную возможность смерти, неминуемо запускает механизм внутреннего разрушения личности и включает механизм ускоренного старения и притяжения всевозможных болезней. Далее судьбу человека определяет лишь время. Ведь он перестаёт сопротивляться! Он перестаёт бороться за жизнь. Он смиряется и плывёт по течению! Он согласен умереть, понимая, что это неизбежно. И не задаёт с криком и возмущением ни себе и никому самый естественный в такой ситуации вопрос: «Пусть я должен умереть! Пусть так! Но почему именно сейчас?»
Из-за понимания этого к Алексею Петровичу со всех сторон потянулись лучшие врачи. Из числа знакомых или кем-то рекомендованных. Однако заметного облегчения от этого не наступало. И первую скрипку в состоянии больного играл уже не злополучный желчный пузырь, с которого всё началось, а всё новые и новые болезни.
– В моём возрасте больше следует думать не о теле, а о душе! – шутил Алексей Петрович, скрывая свои сомнения и страдания.
Но людям, искренне любившим Алексея Петровича, было не до шуток. Им оставалось лишь надеяться, что военная закваска, в который уж раз не позволит ему сосредоточиться на своей душе именно в том, в самом неприятном смысле. Не позволит хотя бы потому, что таким, как он, судьба детей, внуков и, тем более, многострадальной страны, представляется куда важнее, нежели собственная душа или зигзаги своенравной судьбы. А ведь давно известно, что общественные обязанности удерживают добросовестного человека в жизни прочнее любых лечений.
