Срок беременности установили в семь месяцев, аборт делать было поздно, и Юра-водитель, открыв календарь, начал высчитывать, где он был и что делал вместе с дочерью семь месяцев назад. Но вечера за преферансом были похожи один на другой, а в спальню, куда уходила его дочка, мог зайти любой и пробыть там сколь угодно долго. Но теперь, сидя за картами, Юра-водитель пристально вглядывался в лица своих партнеров, мертвея от мысли, что один из них изнасиловал беспомощную дочь практически на его глазах, пока он тасовал колоду за стенкой.
Но по лицам преферансистов ничего нельзя было сказать, долгие годы игры сделали их непроницаемыми. Даже когда Юра-водитель объявил, что его дочь беременна, вероятно, от какой-то сволочи из сидящих за этим столом, все промолчали, а брови поднял только старик-армянин, да и то потому, что увидел прикуп.
Впрочем, одного можно было исключить из числа подозреваемых – нового игрока, которого Юра-водитель не встречал раньше. Это был пожилой, костистый мужчина с глубокими залысинами, чем-то похожий на профессора. Он наблюдал за Юрой-водителем, пока тот пытался добиться правды от подельников, а потом вдруг предложил ему сыграть один на один.
Юра-водитель прищурился: «Что поставишь на кон?».
– Квартиру, – ответил новый игрок.
Юра-водитель не поверил своим ушам.
– Вот так куш, – присвистнул кто-то.
– Хорошая квартира, однокомнатная, десять минут пешком от метро, – пояснил профессор. – С ремонтом. Играем?
Он плохо скрывал нетерпение, Юра-водитель заметил, как раздуваются его ноздри. «У такого можно выиграть», – подумал он. И переспросил: «Не обманешь? Квартира не помешает, сам на съемной хате живу».
– Я за свои слова отвечаю, – профессор распечатал новую колоду карт и держал ее кончиками пальцев. – Ставлю квартиру против твоей дочери.
И вытянув палец, он указал на Юлю, которая не успела уйти и стояла у стены, выпятив живот.
– Бред какой-то, – фыркнул Юра-водитель. – Ты в своем уме такое предлагать?
– Бред – это когда твоя дочь беременна неизвестно от кого, – сказал профессор, сопроводив свои слова улыбкой. – Выиграешь – квартира твоя, будет, где внука растить, проиграешь – я увожу дочь. Согласен?
Он оскалился, показав длинные желтоватые зубы, и вслед за ним почему-то улыбнулась Юля, доверчиво подошедшая к столу.
Дурочка не догадывалась о том, что ее ждет, пока похожий на волка и одновременно профессора человек не взял ее за руку, чтобы увести за собой.
Юра-водитель сидел, обхватив голову руками над проигранной партией. Он хотел было возмутиться, что квартира против живого человека несправедливое пари, но растерялся, как недавно в кабинете директора интерната, и только шевелил губами, вспоминая ходы. Тем временем волчий профессор надевал начищенные до блеска ботинки в прихожей, помогая себе ложечкой, застегивал, как когда-то соседки у парадной, плащ на дочери, только теперь он топорщился на животе.
