— А неофициальная?
— Думаю, что-то связано с отцом.
— Почему?
— Со мной беседовал какой-то человек. Назвался Володарским. Очень подробно расспрашивал, что я знаю о своем отце, каким образом мы с мамой попали в Межгорск, спрашивал о наших с тобой взаимоотношениях.
Андрей помолчал, прошелся по комнате, остановился. Потом совсем как Надя потер ладонью щеку и спросил:
— Виктор Антонович, вы что-нибудь конкретное знаете о моем отце?
— Я знаю, Андрюшка, что он был отличным летчиком, прекрасным человеком, надежным другом и бесконечным патриотом нашей Родины. Он учил меня ненавидеть врагов и любить Родину. Он учил меня быть беспощадным и мужественным в бою… Я не знал более храброго человека, чем твой отец. Я не знал более умного человека, чем твой отец. А то, что с ним случилось в последние дни войны, я объяснить не могу…
— На какой же основе родились слухи о его измене Родине?..
— Знал английский. Родственники за границей. Твоя бабушка — его мать — эмигрировала когда-то. Но это самая настоящая чепуха. Без вести пропали в войну сотни людей. Это была страшная война. И сегодня еще объявляются люди, которых давно похоронили. Не знаю, что с ним случилось, но убежден твердо — он не мог изменить. И пусть твое сердце будет спокойным…
— Сердце мое, оказывается, ни к черту… Даже на летную работу с ограничением.
— Завтра поедешь в госпиталь. Такое может быть. Систолы, как говорит Наташа, на нервной почве могут появиться. Обследуешься, если надо, — и в полк. Я понимаю, что это возвращение неприятно, но в полку ты человек очень нужный.
Трубка погасла, и Виктор Гай снова раскурил ее.
— Не вешай нос. Переживем. — Он обнял одной рукой Андрея за плечи, на мгновение прижал к себе, встряхнул. — Пережили худшее. А насчет твоего отца я напишу в Москву. Есть у меня один знакомый. Там или подтвердят слухи, или опровергнут. В конце концов прошло двадцать лет. Прав я или ошибся — пора это узнать.
Пришла Наташа. Поговорили еще о каких-то пустяках, и она быстренько увела Андрея из дому. Оставшись один, Виктор Гай вышел на балкон, докурил трубку. Когда стало темнеть, включил настольную лампу и начал писать письмо в Москву.
На другой день рано утром Андрей уехал в госпиталь, и уже к вечеру Виктору Гаю позвонили, что диагноз медиков Звездного подтвердился: Андрей Садко нуждается в стационарном лечении. Наде Виктор Гай не стал ничего сообщать, ибо со дня на день ждал ее приезда. Насовсем.
А вот сегодня утром наконец и Москва откликнулась. Летит генерал и везет ответ.
