— Я тебя люблю… Ты даже не представляешь как…
— Очень даже представляю…
Над ними тихо висели в поднебесной голубизне светлые пряди перистых облаков, ветер лениво перебирал тополиную листву, сдувая с нее невесомые белые пушинки. Они летели мимо них беззвучно и торжественно, как летит крупный первый снег.
Кажется, это было только вчера вечером, а на самом деле уже прошло почти десять дней. Целых десять дней!..
Конечно, если их поставить рядом с последними десятью годами, сравнение нелепое. Но нелепым оно может показаться постороннему человеку, Гай же эти десять дней уже относил к новому времяисчислению. В этот раз Надя улетела не как всегда — в неизвестность, она уже выбрала маршрут, который вел ее к определенной ими обоими цели, она уезжала из той жизни навсегда, уезжала в новое время, счет которому они будут вести вместе без оглядки на прошлое. Они долго ждали этого дня, и он для них наступил. Наступил сам, неожиданно: они вдруг ясно поняли, что с этой минуты, что бы уже ни случилось, их разлучить нельзя.
…И даже если вот сейчас неизвестным генералом, который все еще где-то задерживается, окажется сам Федор Садко, Гай не опустит глаза и не испытает укора совести. Теперь уже он не отдаст Надю даже самому господу богу. И если Федор еще живой, он тоже поймет и Виктора Гая, и свою бывшую жену Надю.
Быстрее бы он только прилетал, этот генерал.
А самолет из Москвы все задерживался. Руководитель полетов нервничал — срывалась плановая таблица, но сделать ничего не мог. Сверху приказали: полеты не начинать до прибытия московского транспортника. Виктор Антонович безмолвно ждал и даже не вмешивался в разговор молодежи. Если рассказывали что-то смешное, смеялся вместе со всеми. Больше молчал и думал.
…— Он ему говорит: «Ты карты взял?» — «А как же, — отвечает, — две колоды…» — «Да нет, — говорит, — полетные карты». — «Полетные? Эти, — говорит, — забыл…»
Это Иванов рассказывал про Андрея.
…— А однажды вынужденная у него была. Возле райцентра на «пузо» сел. По радио спрашивают, какая помощь нужна? А он говорит: «Сбросьте обмундирование». Сгоняли ЯК, сбросили ему брюки и китель, думали, ранен или еще что… А он переоделся, приказал пионерам охранять самолет, а сам на танцы в Дом культуры. Дело шло к вечеру…
…С Андреем пока вышло неладно. На второй день после отъезда Нади он транспортным самолетом улетел в Москву. В доме стало тихо и одиноко. Минуты потянулись… Виктор Гай буквально набросился на работу. Уходил в полк на рассвете, а возвращался домой к полуночи. В один из таких дней к нему в кабинет вошла Наташа. Светлая кофточка с легкомысленным вырезом и такая же легкомысленно короткая юбка, открывающая загорелые колени, никак не способствовали представлению о девушке как о серьезном инженере-конструкторе. Но она, непринужденно улыбаясь, выложила Виктору Гаю такие мысли, что он взволнованно вскочил, сцепил на затылке пальцы и локтями сильно сжал лицо Губы его оттопырились, глаза забегали по листкам бумаги со схемами и цифровыми выкладками.
