Барл как раз был одет в бесхитростный материал из крыла одной из них. Моль и гигантские бабочки не представляли опасности для людей. Иногда соплеменники Барла наталкивались на кокон, собиравшийся открыться, и если смели, то робко ждали возле него, пока находящееся внутри существо не проснется, не пробьет свою скорлупу и не вылезет на свет.
И тогда, прежде чем оно наберется сил и его крылья окрепнут, соплеменники Барла накидывались на добычу. Они отрывали от тела тонкие крылья и еще вялые лапки. А затем, оставив бессильного новорожденного, убегали пировать сочным мясом его конечностей.
Оставаться рядом они, конечно, не осмеливались. Люди оставляли свою добычу беспомощно взирать на окружающий мир многогранными глазами, пока до нее не добирались мусорщики. Если не появлялось более опасных тварей, то приходили муравьи. Некоторые из них были длиной лишь в несколько дюймов, другие же размерами с фокстерьера. Людям приходилось избегать любых. Муравьи уносили по кусочкам тело моли в свои подземные города.
Но большая часть мира насекомых была не такой уж беспомощной и безопасной. Барл знал об осах длиной чуть ли не с него самого со смертельно опасными жалами. Однако, каждый вид ос предпочитал в качестве добычи определенных насекомых. Сами осы не боялись почти никого, так же, как и пчелы. Пчелы вели трудную жизнь. Поскольку в этом мире почти не водилось цветов, они сократили свою численность, что являлось признаком вырождения. Пищей им служили пузырящиеся дрожжи и другие, еще менее приятные, субстанции, и только изредка нектар цветов гигантской капусты. Барл знал пчел. Такие же большие, как он сам, они гудели наверху, пристально глядя вниз с растерянной озабоченностью.
Еще в окрестностях обитали сверчки, жуки и пауки. Пауков Барл тоже хорошо знал. Его дед стал добычей невероятно свирепого тарантула-охотника, выскочившего из своей норы. Вертикальная яма диаметром в ярд уходила вниз футов на двадцать. А на дне сидело чудовище, ловя малейшие шорохи, указывающие на приближение добычи к его логову.
Дед Барла оказался невнимателен. Ужасные вопли, испускаемые им в лапах хищника, запомнились надолго. Помимо того, парню не раз доводилось видеть паутину других разновидностей пауков — толстые канаты из грязного шелка — и однажды с безопасного расстояния наблюдать, как ужасный монстр высасывал трехфутового сверчка, попавшегося в ловушку. Барл запомнил желтые, черные и серебристые полосы, пересекавшиеся на брюхе этой твари. Он был испуган и очарован бесполезной борьбой сверчка, запутавшегося и дергавшегося в липких шнурах, покуда паук не принялся пировать.
