Радиус полета шлюпок весьма ограничен. Поэтому они вынужденно опустились на ближайшую планету, ту самую, что первоначально исследовал «Тетис», затем там работали «Оран» и «Ладред», а в картотеке Экологической Службы о ней не сохранилось никаких отчетов. Топлива шлюпкам хватило впритирку. Улететь они уже не могли. Не могли и подать сигналы о помощи. Планета же оказалась сущим кошмаром.
Через какое-то время те, кто знали о существовании космического лайнера под названием «Икар», забросили его поиски. И забыли о нем. Все забыли. Включая и пассажиров с экипажем самого корабля. Конечно, это случилось не сразу. Еще первые несколько поколений лелеяли надежды на спасение. Но планета без названия — планета, о которой все забыли — не поощряла таких надежд.
Сорок поколений спустя об «Икаре» уже не помнил никто. Обломки спасательных шлюпок давно укрыли заросли бурно растущих грибов. Люди забыли не только о корабле своих предков, но и почти обо всем, что те принесли с собой в этот мир: об использовании металлов, существовании огня и даже о том, что существует свет. Они жили на территории низменности, глубоко под вечным покровом облаков, в среде, представлявшей собой бесконечно свирепый, роящийся кошмар. И люди превратились в дикарей.
Даже хуже, чем в дикарей, потому что напрочь забыли историю человечества.
Глава 1. Безумная планета
ВСЮ СВОЮ ЖИЗНЬ — лет двадцать — Барл никогда не интересовался тем, что думает дед об окружающей среде. Преждевременная кончина деда запомнилась парню чередой слабеющих криков, пока того уносил на полной скорости паук.
С тех пор Барл почти никогда не вспоминал о деде. И, конечно, никогда не задавался вопросом, о чем думал его прадед, а тот, в свою очередь, наверняка понятия не имел, о чем размышлял пра-пра (и еще много раз «пра») дед, когда спасательная шлюпка с «Икара» опустилась на планету. Парень слыхом не слыхивал об «Икаре». Он вообще мало о чем размышлял, а если уж думал, то главным образом о том, как избежать очередной грозящей ему опасности. А когда ужас не сжимал его своими когтями, лучше было вообще ни о чем не думать, потому что, кроме ужаса, и думать-то особо не о чем.
Сейчас Барл осторожно ступал по коричневому ковру из грибков, крадучись подбираясь к потоку, известному ему как «вода», поскольку никакой иной воды племя и вовсе не знало. Высокие, гораздо вышел него, почти в три человеческих роста, поганки скрывали из вида серое небо. За толстые ножки поганок цеплялись другие грибы-паразиты, а на них росли свои паразиты.
