Вообще-то, мы с Максудом знаменитые люди. Про нас даже статья напечатана в местной газете под заголовком: «Знаменитые» Максуд и Булатов». Там говорилось о том, какие мы отъявленные хулиганы и как трудно с нами всем окружающим, но в то же время в нас есть кое-что и хорошее. Справедливая статья, ничего не скажешь. Мы с Максудом внимательно ее изучили. Все до последнего слова — истина.
Да, слава о нас гремит квартала за три в любую сторону от наших домов. Спросите первого попавшегося пацана или взрослого: «Где живут Максуд или Булатов?» — и вам тут же покажут и даже предложат проводить. И почему-то все Максуда зовут по имени, а меня по фамилии, взрослые — полно, а остальная часть человечества — сокращенно: «Булат».
— Закурить бы, — сказал Максуд тоскливо.
Мы с Синоптиком пошарили по карманам, но сигарет не было. Наскребли кое-как двадцать копеек, и Максуд с Мишкой отправились на ту сторону улицы к газетному киоску, а я остался ждать на остановке. Возвращались они что-то необычно возбужденные, шли через улицу и так увлеченно жестикулировали, что чуть под машину не угодили.
— Понимаешь, Булат, — начал Синоптик, — наша мечта о поездке в Москву может осуществиться. — И он загадочно замолчал.
— Каким образом? — осведомился я небрежно.
— А вот слушай. Эта девчонка-киоскерша собирается сегодня во Дворец спорта на польский ансамбль. Ее подружка приглашает, мы сами слышали, как она говорила этой подружке: «Как же быть, я домой забежать не успею». Понял, что это значит?
Я понял, разумеется. Это означало, что выручка за всю дневную торговлю останется, скорее всего, в киоске. Если, конечно, она не вздумает взять ее с собой во Дворец… Где-то глубоко во мне, к темени моей души мелькнуло сочувствие к этой девчонке. Пойдет она на концерт, где модные джинсовые поляки бренчат на модных инструментах в мигании разноцветных огней, поют ритмические песенки на полупонятном языке… Она, конечно, станет млеть от восторга, но беспокойство о киоске с припрятанной там выручкой будет время от времени острым холодком охватывать ее. А назавтра будут слезы…
Но тут же я вспомнил, что у Максуда в Москве есть друг, и он сейчас один в квартире, потому что родители ушли в турпоход. «Приезжай, Максуд, — писал он. — Побродим по Москве, побалдеем досыта».
Ну, а где Максуд, там, само собой, и мы с Синоптиком.
— Ты, Булат, сегодня в саду ложись, — сказал Максуд. — А то в прошлый раз я свистел, свистел, а ты и не услышал.
