Я никогда еще не испытывала ничего подобного.
Я знала, что это безумие и этого никогда не произойдет, не должно никогда случиться, но ничего не могла с собой поделать. Это походило на мое участие в Олимпиаде – то, чего у меня никогда уже не будет, но чего я жаждала всем своим существом. И мне была совершенно невыносима мысль о том, что меньше двадцати четырех часов назад он обнимал одну, а может быть, и двух женщин, тогда как я больше всего на свете хотела оказаться на их месте.
Вновь раздосадованная этим воспоминанием, я попыталась осторожно выбраться из его рук и встать, но он вытащил из моей руки напиток, отставил его в сторону, затем схватил два полотенца из корзины и обернул одно вокруг своей шеи, а другое – вокруг моей, все это время придерживая меня за талию.
– Я помогу тебе подняться наверх, чтобы ты смогла приложить лед к ноге.
Он спустил меня с ринга, держа так, будто я вешу не больше облачка, и мне пришлось опереться на него, обхватив за узкую талию, когда мы выходили.
– Да все в порядке, – пыталась я убедить его.
– Хватит со мной спорить, – нетерпеливо оборвал он меня.
В лифте он прижал меня к себе и наклонил голову так, что я почувствовала его теплое дыхание на своем виске. Какой же он огромный по сравнению со мной! Мне было мучительно трудно ощущать его горячую ладонь, обхватившую мою талию, а потом он, наклонившись еще ниже, провел носом по моему уху. Его дыхание щекотало мне кожу, он стоял так близко, что, стоило ему заговорить, и его губы коснулись бы моего уха. Внезапно я услышала его глубокий прерывистый вдох и с огромным трудом удержала себя от желания развернуться, уткнуться носом в его грудь и вздохнуть как можно сильнее.
Пока мы шли в мою комнату, я пребывала в таком разобранном состоянии, что не могла придумать даже самой пустяковой темы для разговора, чтобы только избавиться от мучительного напряженного молчания, сопровождающего нас от самого ринга.
– Эй, парень, готов к бою? – спросил одетый в униформу служащий отеля, видимо, горячий поклонник Реми.
Ремингтон поднял большой палец и широко улыбнулся, демонстрируя свои убийственные ямочки, а затем повернулся ко мне, прижав подбородком волосы на моей макушке
– Ключ, – произнес он своим хрипловатым шепотом, от которого у меня по коже побежали мурашки.
Открыв дверь, Реми провел меня в номер. Дианы сейчас не было, она, скорее всего, готовила для него роскошный ужин. Он подвел меня ко второй двуспальной кровати, которую, видимо, считал моей, усадил на край и схватил ведерко для льда.
