— Так дупла же закрыты.
— Ну, может, еще раньше приползли?
— Хм… — Мокша поскреб лысую макушку. — Думаешь, отложенное заклятие?
— Наверное. А как это? — Ни о чем подобном Тайка прежде не слышала.
— Бывает так, что колдун накуролесил, а потом отвлекся. Или нарочно так наколдовал, чтобы чары не сразу в рост пошли. Вот и лежит себе заклятие, как семечко в земле, ждет своего часа. Только это не каждому под силу. Не ведал я, что средь ваших есть такие умельцы…
Тайка покачала головой. Листик в ее руках совсем измочалился.
— Не из наших. Лютогор это. Больше некому.
— Какой такой Лютогор? — встрепенулся Мокша.
— Да этот, Кощеевич…
Болотный царь посмотрел на нее как на дурочку и рассмеялся квакающим смехом:
— Лютогорка? Да он же еще малой совсем. И, говорят, в остроге сидит.
— Уже нет.
Пришлось Тайке рассказать все, что знала. О своих подозрениях насчет Яромира она пока говорить не стала. Впрочем, Мокше и без того хватило:
— Тю! И ты молчала! Ах, как же быстро летит время… Помню, как он в люльке лежал да как под стол пешком бегал. А этот шкет, оказывается, не промах — самого царя Ратибора в ледяную глыбу обратил. Ну и дела…
— А вы, выходит, к самому Кощею в гости захаживали? Дружили? — Тайка на всякий случай отодвинулась подальше.
Помнится, Мокшу когда-то выгнали из Дивьего царства взашей. Уж не за делишки ли с Кощеем?
— Ах, с кем я только не дружил, — отмахнулся хозяин болот. — Ну да это все в прошлом… И знаешь, с этим заклятием кой-чего не складывается.
— Что?
Тайка, вмиг забыв о своих опасениях, подалась вперед, а хозяин болот зашептал:
— Лютогорка змей боится до колик. Батя-то его дружбу водил с чешуйчатыми гадами, прикармливал, молочком угощал. Чтобы те, значица, по свету рыскали да новости ему приносили. А малой видеть их не мог. Чуть приползет змеюка — сразу в слезы и прятаться на чердак. Нет, не его это заклятие.
— Ну, тогда я не знаю чье… — Тайка нахохлилась, как воробушек: ей было немного обидно отказываться от своей идеи.
Пока они болтали с Мокшей, солнце уже почти зашло, над водой поплыли туманы, стало холодать. В августе и без того вечерами было зябко, а уж на болотах и того хуже. Она натянула на голову капюшон и завязала веревочки под подбородком.
— Зато я, кажись, знаю… — Мокша задрал голову к небесам, полыхающим закатным огнем. — Это та девица-воительница.
— Радмила? А ей-то зачем власть над болотами? — Тайка округлила глаза, а Мокша, нетерпеливо квакнув, принялся загибать пальцы:
