— Вот тут оно лежало! — Аленка ткнула пальцем в примятые кустики клубники и завертела головой.
У Тайки екнуло сердце при мысли, что жуткая тварь бродит где-то неподалеку, таясь в предрассветных сумерках.
— Может, в дом пойдем? Надо проверить: вдруг оно туда забежало? — Ее голос дрогнул.
Аленка вцепилась в загривок симарглу так сильно, что Снежок тоненько заскулил.
— Н-надеюсь, не забежало, — опомнившись, она ослабила хватку.
Обходить весь дом пришлось крадучись, чтобы не разбудить тетю Машу — Аленкину маму. Но старые половицы скрипели так громко, что та все равно проснулась.
— Ой, девчонки, что это вы тут колобродите ни свет ни заря?
— Ты спи, мам, спи…
— Какое там «спи», — тетя Маша откинула одеяло. — Все равно через час вставать уже. Давайте я вам лучше оладушек напеку.
Аленка и ее мама жили очень бедно. Тетя Маша работала учительницей в соседней Ольховке, а в свободное время шила на заказ, но они все равно еле сводили концы с концами. Об отце Аленка знала лишь то, что тот рано умер, и видела одну выцветшую фотокарточку.
Когда она сама заболела — да так сильно, что доктора только руками разводили, — мать постарела в одну ночь… Никто не упрекал тетю Машу в том, что она часто сетовала на судьбу. Ну и помогали, чем могли, конечно — чай, не чужие все, из одной деревни.
— С вареньем или со сметанкой? — Тетя Маша поставила перед Тайкой тарелку с угощением.
Пушок подцепил когтем один оладушек и рванул в окно. Вот проглот! Надо будет потом разъяснить ему, что в гостях так себя не ведут.
— С вареньем. — Тайка облизнулась: нашли что спрашивать у сладкоежки!
Она потянулась за ложкой, как вдруг увидела на плече у тети Маши странное существо. Маленькое: размером с воробья, не больше. Но не птица, а что-то непонятное.
— Вишня-то в этом году не уродилась, — вздохнула тетя Маша. — Жаль.
Существо на ее плече будто бы увеличилось в размере. Тайка пнула под столом Аленку и глазами стрельнула: мол, взгляни-ка.
Та приманила Снежка на кусок оладушка, обняла его за морду, заставляя посмотреть на маму, и тихонько ахнула.
— Тай, — зашептала она, — это та самая жуть жуткая.
— Ты ж говорила, она большая?
— Была большая, а теперь стала маленькой почему-то…
Тетя Маша налила себе чаю без сахара и уселась за стол:
— Жара-то какая несусветная… Спится плохо, сердце колет.
Странное существо на ее плече еще подросло, став размером уже с ворону. Тайка разглядела сморщенное стариковское личико, раскрытый рот с острыми зубами и единственный глаз посреди лба — совсем белый, без зрачка. Снежок зарычал, но жуть жуткая и ухом не повела.
